Эрик Найт - Смена формата. Как справиться с решением самых запутанных мировых проблем

В 1997 году, когда Роберт Мертон и Майрон Шоулз получили нобелевскую премию по экономике, они уже по пояс увязли в истории одного из самых впечатляющих крахов в современном мире финансов. Премию они получили за свою работу в области финансовой математики. В чем заключался их вклад? В разработке метода моделирования сложных финансовых продуктов. Глобализация сняла все препятствия перед денежными потоками, позволив им с небывалой скоростью пересекать все границы, сохраняя при этом скрытыми цели, стоявшие за этими деньгами.

Модели Мертона и Шоулза были установлены в «машинном отделении» самого престижного на всей Уолл-Стрит хеджевого фонда «Долгосрочное управление капиталом» (Long-Term Capital Management, LTCM). Под конец 1998 года фонд рухнул. Реальная история краха LTCM потрясает. Но более важными, чем собственно сумма денежной потери, оказались последствия для самого финансового моделирования. Мертон и Шоулз подавали всю эту историю как результат особого стечения обстоятельств, на которое отреагировали смекалистые биржевики, но на деле оказалось, что просто мир сам по себе устроен более сложно. Проблема заключалась в том, что модели LTCM стали скорее увеличивающей линзой, нежели зеркалом. Они наводили «фокус объектива» на микрообъекты в биржевом зале, не учитывая мощные макроэкономические процессы, управлявшие глобальной экономикой.

Стоит сказать, что фонд LTCM был очень серьезным игроком на рынке, что в итоге не имело ни малейшего значения. Управляла фондом «команда мечты» финансового мира. Управляющим директором был Джон Меривезер, в 1980-е годы бывший легендарным трейдером по облигациям в Salomon Brothers. Он сколотил свою команду, тщательно отобрав кандидатов из тех же Salomon Brothers, когда те рухнули в 1990-х. Остальные члены команды были его бывшими коллегами по бизнес-школе Гарварда и Массачусетскому технологическому институту. Мертон и Шоулз стали членами совета директоров. Когда в 1994 году фонд наконец-то был собран, первоначально уставной капитал превышал миллиарды долларов. Самые богатые люди Америки, ассоциированные с такими компаниями, как Merrill Lynch и UBS, с инвестиционными банками, буквально в очередь несли свои деньги в этот фонд. За совсем короткий срок LTCM стал одной из крупнейших в истории частных «машин по производству денег».

Пакет услуг, который LTCM предлагал своим инвесторам, стал известен как арбитраж с фиксированной доходностью. Он давал лучшие возможности инвестирования: максимальная окупаемость с минимальным риском. Работа строилась следующим образом: компьютеры были настроены на сканирование рынков на предмет поиска потенциально привлекательных инвестиций. Если находилось два актива, фактически идентичных друг другу, но продаваемых по разной цене в разных частях света, фонд скупал более дешевый вариант актива и затем получал прибыль, играя на разнице рыночных цен. Эта стратегия работала, потому что обнаружить эти расхождения было нелегко, да и сами они для обычных инвесторов были слишком незначительными, чтобы приносить прибыль. Но LTCM, обладая технологическим преимуществом и возможностями для обработки массивов числовых данных, мог себе позволить обнаруживать подобные расхождения раньше остальных и без раздумий ими спекулировать.

LTCM позиционировал себя как рыночно-нейтральный фонд. Другими словами, он обещал своим инвесторам прибыль независимо от состояния рынка – будь он на подъеме или в упадке – и показателей того или иного типа ценных бумаг: акций, облигаций и пр. Такая «ловкость рук» оказалась возможна, поскольку вместо выбора конкретного типа ценных бумаг (к примеру, таких, как субстандартные ипотечные кредиты в США) и извлечения прибыли из значительного роста их стоимости, LTCM играл на разнице цен, по которым шли продажи.

Но зато и падение, раз начавшись, было стремительным. В пятницу, 21 августа 1998 года, за один день LTCM потерял 550 миллионов долларов. За четыре месяца того года LTCM утратил половину своей стоимости, потеряв 4,6 миллиардов долларов инвесторского капитала. 2 сентября, оправившись от потрясения, Джон Меривезер написал письмо инвесторам, в котором просил их о чрезвычайном капитале, необходимом для выведения фонда из трудной ситуации. Новости о письме быстро разлетелись по Уолл-Стрит. Упомянутая в этом письме сумма была настолько внушительной, что Федеральный резервный банк Нью-Йорка, как только до него дошли новости, удостоил фонд своим визитом. 20 сентября Питер Фишер, исполнительный вице-президент нью-йоркского Федерального резервного банка, с несколькими своими коллегами из Федерального резервного банка США и с группой банкиров из Goldman Sachs и JP Morgan появились в офисе фонда в Нью-Хейвене. Они пришли с проверкой бухгалтерской отчетности. Обнаруженное ими казалось совершенно невероятным.