Андрей Садыков - Хроники императорского гарема. Интриги. Власть. Уроки жесткой конкуренции

Каждое утро Дату сопровождала императора к залу для приемов. Она приказала нескольким придворным наблюдать за работой императора и доносить ей, если он совершал ошибки. Она встречала своего мужа у выхода из залы, и пока они шли в спальню, успевала расспросить его относительно государственных дел и принятых решений.

Осиротев в раннем возрасте, Дагу настаивала на почтительном отношении к родителям для всех девушек:

– Вам недостает женственности и почтительности к родителям. Холодное отношение к родне нежелательно. Вы должны над этим работать!

Дагу славилась своей гуманностью по отношению к родственникам. Когда ее брата обвинили в использовании колдовства против нее и приговорили к смерти, она три дня подряд умоляла императора пощадить его:

– Если бы он был виновен в притеснении людей, я бы не стала просить за него. Но так как он по глупости лишь намеревался навредить мне, я молю вас простить его.

Наконец, император согласился, и брата Дагу освободили.

Однако когда кузен Дагу совершил серьезный служебный проступок, а император хотел помиловать его, Дагу возразила:

– Он совершил преступление против государства, и мы не можем жертвовать государственными интересами из личных симпатий.

Кузена казнили.

Несмотря на свои достоинства, Дату была ревнива. Сторонница единобрачия, она нечасто позволяла императору проводить ночи с другими женами, которые в тот момент могли лишь оплакивать свою несчастную судьбу. Годы шли, и императрица теряла свою красоту. Несмотря на сопротивление Дагу император все чаще проводил время с более молодыми и красивыми женщинами гарема. Красавица Веичи привлекла его внимание, и втайне от императрицы он часто искал встречи с молодой наложницей. Дагу узнала об этом и решила отомстить. Когда император был занят в зале приемов, она послала слугу убить Веичи. Когда император закончил аудиенцию, ему поднесли коробку. Открыв ее, он увидел отрезанную голову своей любовницы Веичи, с которой еще капала кровь.

В молчаливой ярости император выбежал из залы и, вскочив на лошадь, умчался прочь из дворца. Несколько придворных бросились за ним, чтобы вернуть его. Когда они наконец настигли его у подножия горы, он в ярости сказал им:

– Я император, но у меня нет свободы!

Придворные умоляли его:

– Как вы можете оставить страну из-за простой женщины? Вернитесь!

Императору понадобилось еще некоторое время, чтобы прийти в себя. Уже поздно ночью он возвратился во дворец.

Дагу, которая с тревогой ждала своего мужа, поспешила упасть на колени при его появлении, чтобы просить прощения. Застолье, вино и умиротворяющие речи придворных постепенно примирили его с императрицей. После этого случая Дагу старалась не давать волю своей ревности. Ее смерть в возрасте пятидесяти лет наконец сделала императора свободным в проявлении собственных чувств. Он пустился во все тяжкие, что сильно повредило и ему самому, и государству. Раскаялся в своих плотских грехах он только на смертном ложе, повторяя в бреду:

– Я больше не пойду к ней, если так хочет императрица!

Вскоре после этого он умер.

Во все времена существовал семейный бизнес, когда родственники создавали правящее ядро, будь то государство или компания. Родственники в каждой семье делятся на несколько типов: богатые и бедные, близкие и дальние. Если вы носите с кем-то общую фамилию или у вас есть общий предок, то ваши имена обязательно будут связаны в сознании многих людей. В Китае это выражено особенно ярко. Там человек опутан родственными связями как паутиной. И если какой-нибудь двоюродный дядя по материнской линии совершил недостойный поступок, то на пятой внучке троюродной бабушки это обязательно отразится. Люди будут шептаться:

– Это та самая… Вы же знаете: ее родственник совершил неблаговидный поступок, так что ей теперь не на что рассчитывать. Никто из приличных молодых людей из хороших семей не захочет взять ее в жены…

Дурным тоном в Поднебесной считалось пренебрежение своими родственниками. Если кто-то продвигался по карьерной лестнице или получал награду, то все члены семьи вправе были рассчитывать на свою долю дивидендов. Поэтому признание и награды не только играли роль персональной мотивации, но и способствовали усилению клана на многие поколения вперед. Иногда родственный прессинг становился настолько сильным, что от него пытались освободиться, насколько это возможно. Интересы управления и системы семейно-клановой бюрократии противоречат в кризисные периоды, в остальное время их взаимопроникновение может достигать небывалых размеров. Формализм и максимализм здесь не самые лучшие лекарства. Поэтому тонкое понимание, как и когда с этим явлением следует бороться, является весьма ценным средством в арсенале руководителя.