Александр Ципко - Перестройка как русский проект. Советский строй у отечественных мыслителей в изгнании

Там же, с. 13.

См. Наиль Биккенин. Как это было на самом деле. Сцены общественной и частной жизни. ACADEMIA, М., 2003, с. 119.

Неоконченная история. Три цвета времени, с. 34.

«Вернувшись из Фороса, – рассказывал позже Горбачев, – я высказался в защиту социализма. «Горбачев ничего не понял», – говорили мне. Но ведь совсем недавно эти умники в книге «Иного не дано» говорили то же самое, что и я: критиковали весь сталинский период и выступали за социализм с демократическим лицом. Теперь они, умные, говорят, что после августа 91-го страна не туда пошла. Но мы лучше их знали и дальше видели. Да, поначалу речь шла об отдельных деформациях социализма, но потом, когда стало ясно, что система связана со сталинщиной, моделью, навязанной народу и обеспечивающейся репрессивной властью, отторжением людей от управления государством, мы поняли, что путь должен быть иным. Поэтому встал вопрос оо необходимости реформировать политическую систему». (Неоконченная история. С. 33)

См.: Брутенц К. Н. Несбывшееся. Неравнодушные заметки о перестройке. – М., Международные отношения. – 2005. – С. 474–475.

См.: Неоконченная история. С. 80.

Неоконченная история. С. 77.

См.: Александр Яковлев. Сумерки. М., 2003, с. 378–379.

См.: Попов Г. Август девяносто первого. «Известия», 1992, 21 августа.

Обратите внимание: присоединение Крыма у нас сегодня трактуется не как присоединение части дореволюционной Новороссии, а как восстановление целостности РСФСР. По этой причине нынешний взрыв патриотизма основан прежде всего на советских ценностях, связан с советскими символами.

Хотя уже никому не дано было вылечить советскую экономику от ее исходной генетической болезни, от исходных структурных препятствий на пути роста заинтересованности в результатах труда. В своем интервью Славину Горбачев вспоминал, что он получил в наследство советскую экономику, где производительность труда в промышленности была в три раза ниже, а в сельском хозяйстве в пять раз ниже, чем в США.

Клямкин И. М. Почему трудно говорить правду. «Новый мир», 1989, № 7, с. 208–209.

Лисичкин Г. Мифы и реалии. Нужен ли Маркс перестройке? Ж-л «Новый мир», 1988. С. 165.

Лацис О. Термидор считать брюмером. Ж-л «Знамя», 1989, № 5. С. 192.

См.: Клямкин И. М. «Какая дорога ведет к храму?» Ж-л «Новый мир», 1987, № 11. С. 190.

Распутин В. Избранные произведения в двух томах. Т. 2. М., 1984. С. 233.

См.: Литературная газета, 6 мая 1987 г

Из-под глыб. С. 220.

Из-под глыб. С. 243.

См.: Струве П. Б. Размышления о русской революции // Струве П. Б. Избранные сочинения. М., 1999. С. 288.

Г. П. Федотов. Судьба и грехи России. Издательство «Даръ», М., 2005. С. 231.

Николай Бердяев. Смысл истории, с. 263

С. Ф. Франк. Русское мировоззрение, с. 141

«Природа революции такова, писал Николай Бердяев, что она должна дойти до конца, должна изжить свою яростную стихию, чтобы, в конце концов, претерпеть неудачу и перейти в свою противоположность, чтобы из собственных недр породить противоядие. В революции неизбежно должны торжествовать крайние течения, и более умеренные течения должны быть низвергнуты и уничтожены. В революции всегда погибают те, которые ее начали и которые о ней мечтали. Таков закон революции, и такова, по гениальной мысли Ж. де Местра, воля Провидения, всегда незримо действующая в революциях» (Николай Бердяев, смысл истории. С. 258).

Бердяев Н. А. Смысл истории. М., 2002 г., с. 275.

Н. А. Бердяев. Истоки и смысл русского коммунизма. «Наука», 1990, с. 119.

Пониманию этого механизма обуржуазивания людей в коллективистском, коммунистическом обществе опять мог бы помочь Токвилль с его анализом причин роста индивидуализма в условиях «абсолютистского правления там, где аристократии уже нет и быть не может». Токвилль как великий социолог видел то, что не видел Карл Маркс, которого тоже почитают как великого социолога. Он видел не только то, что лежало на поверхности, он видел, что на самом деле национальная аристократия является не только силой сдерживания деспотизма, абсолютизма, но и формой корпоративной связи как между членами своего аристократического сообщества, так и внутри самой нации, самого общества. К примеру, сегодня в Англии палата лордов воспроизводит не столько привилегии потомков аристократии, сколько национальную память, воспроизводит символы национального самосознания. Как видел Токвилль, классы – это не только фактор дифференциации, раскола общества, но и фактор социализации личности, обуздания эгоизма, своеволия. И, как оказалось, неважно, каким образом уничтожаются традиционно складывающиеся классы или корпорации, с помощью деспотического монархизма или с помощью коммунистической революции. Важно, что «люди в этих обществах, не связанные более друг с другом ни кастовыми, ни классовыми, ни корпоративными, не семейными узами, слишком склонны к занятию лишь своими личными интересами, они всегда заняты лишь самими собой и замкнуты в узком индивидуализме, удушающей любую общественную добродетель».