Т. Дробышевская: Драматургия города

В последние десятилетия общим фактором, влияющим на интеграцию специальных картин мира, стал способ производства знаний, воплощаемых в новых по своим характеристикам товарах и технологиях, в целенаправленно организованных «техногородках» – технопарках, что отметил, в частности, Д. Александров [46]. Причём здесь знания создаются не только трансдисциплинарно, но и в результате взаимодействия представителей науки и вненаучных видов деятельности: бизнеса, политики и других. При таком подходе производство знания оказывается распределённым между всеми субъектами, заинтересованными в получении этого нового знания.

Эмпирические города можно сравнить со сценическими площадками, где одновременно играются все возможные типы «пьес», а человек выступает во всех возможных ролях. При этом горожане представляют друг другу множество индивидуальных, межличностных и специальных картин мира, что вызывает эффект ментальной голограммы – возникновения объёмного, целостного образа мира. Испытывая его воздействие, носители частных картин мира в процессе общения вырабатывают единое смысловое ядро в виде совокупности базовых понятий, идей, ценностей, образцов человеческого поведения, которое может быть определено как универсальная, то есть общезначимая для всех участников «городских игр» картина мира.

К проблеме картины мира обращались И. Кант, В. Гумбольдт, К. Маркс, Г. Герц, М. Планк, О. Шпенглер, М. Вебер, М. Хайдеггер и другие известные учёные. Сегодня понятие картины мира разрабатывается в философии, психологии, культурологии, гносеологии, когнитологии, лингвистике, некоторыми экономистами, но не получило однозначного определения, в известном смысле является метафорой. Синонимы понятия – модель объяснения мира, в и дение мира, образ мира.

Современные представления о структуре картины мира обобщены российским философом В. С. Стёпиным [47]. Эта структура задаётся через систему так называемых категорий культуры – мировоззренческих универсалий, аккумулирующих и систематизирующих интеллектуальный опыт. Стёпин выделяет в ней два блока. В первый блок им включены категории, отражающие наиболее общие характеристики объектов деятельности человека: пространство, время, движение, вещь, свойство, отношение и т. д. Основу жизненных ориентиров составляют пространство и время. Во второй блок сгруппированы категории, которые характеризуют человека как субъекта деятельности. Таковыми являются: человек, общество, я, другие, труд, сознание, свобода и т. д. Перечень универсальных категорий является открытым. Они разворачиваются не только в виде понятий, но обнаруживают себя и в других формах духовного освоения человеком мира – в образах, метафорах, образцах деятельности.

Картина мира находит отражение в языке, проявляясь в виде языковой картины мира. Поэтому в качестве средства описания мира язык для его носителей выступает как «мегапрограмма, регламентирующая человеческое мышление и поведение через религию, идеологию, пропаганду, систему обучения и воспитания, рекламу и т.д.» [48].

Замечено, что многие из числа наиболее фундаментальных представлений людей о действительности являются неявными (имплицитными). Специалист в области когнитологии Б. М. Величковский определяет их следующим образом: «Это знание, относительно которого часто существует интуитивное понимание, достаточное для решения практических задач, но недостаточное для подробного словесного определения и пояснения» [49, с. 16]. Если структурированные и передаваемые словесно знания отвечают на вопросы «что это?» и «как это понимать?», то неявные, имплицитные знания – на вопросы «как действовать?» и «как быть?». С известной степенью условности вербализуемые знания можно соотнести с теоретическим аспектом знания, имплицитные – с деятельностным и ценностным аспектами. Неявные знания заключаются, например, в умении анализировать ситуацию, видеть проблему, решать задачи взаимодействия акторов, ставить цели. Они позволяют трансформировать картину мира из описания в систему деятельности. Трансляция таких интеллектуальных навыков предполагает личное общение, демонстрацию соответствующих образцов поведения и мышления.

Концентрация людей в географических городах создаёт для этого подходящие условия. Эмпирический город является средой коммуникации «при помощи архитектуры, соседствования, искусства, манеры одеваться, музыки, повседневной деятельности и развлечений, равно как и при помощи средств массовой информации» [50]. Обобщение горожанином полученной в ходе такой коммуникации информации об устойчивых пространственных отношениях акторов приводит к формированию схем сцен, обобщение информации об их взаимодействиях во времени – к формированию схем событий, или сценариев. Подобного рода знания получили названия, соответственно, фреймов и скриптов. Они позволяют городскому жителю прогнозировать развитие того или иного жизненного сюжета, предвидеть результаты собственных действий.