Т. Дробышевская: Драматургия города

«Игра» в хозяйство, будучи формой производства физических условий существования людей, вовлекает в свой круг всех и служит вечным двигателем создания универсальной межличностной картины мира. Упрощая, выделим в этом процессе мифологическую, монотеистическую и антропную стадии, исходя из основания, каким задаётся их целостность. В мифологической картине мира выстраивались иерархические ролевые структуры и системы личного принуждения дискриминируемых акторов к труду. В монотеистической картине мира разрабатывались системы экономических стимулов и санкций для хозяйственной соорганизации автономных «анонимных» индивидов. В складывающейся антропной картине мира расширяется сфера действия принципа интеллектуального суверенитета личности, повышается её творческая трудовая самомотивация.

В реальной хозяйственной игре, подобно игре – культивируемой форме, можно различить три вариации: игра по правилам, игра с отступлением от правил и представление, спектакль.

В игре по правилам участники придерживаются предписаний и ограничений, в которых зафиксирован достигнутый уровень их взаимодействия. Игра, отклоняющаяся от правил, позволяет расширить пространство представлений о возможном и недопустимом. Её функция – поиск направлений развития, итог – усовершенствование или установление новых правил. Игра в рамках правил сосуществует с игрой вне правил, они перетекают друг в друга. Чем б о льшая область игры охвачена правилами, тем меньше в игре игры – возможностей выбора поведения, поворотов действия, непредвиденных последствий. Игра, в которой импровизация чрезмерно ограничена, превращается в лицедейство. Игра становится притворством и в тех случаях, когда деятельность имитируют, когда к игре прибегают, чтобы скрыть истинные намерения – декларируется одно, делается другое.

В актуальной сегодня картине мира на чрезмерную регламентацию экономического поведения акторы реагируют созданием видов поведения (приёмов игры), компенсирующих ограничение хозяйственной свободы. Таким приёмом, в частности, является подкуп должностного лица для принятия нужного управленческого решения. Изобретаются также приёмы, формально не противоречащие законам, но не отвечающие заложенному в них смыслу, например, схемы налоговой оптимизации. В игре правил и приёмов хозяйствования оттачиваются детали моделей экономики, развивается экономическая мысль, формируются новые концепции экономического порядка.

Описанный здесь игровой принцип города фактически воспроизводится в организационно-деятельностных играх (ОДИ) [51], ориентированных на выработку их участниками общего смыслового пространства, которое было бы адекватным решению той или иной нетривиальной задачи, возникающей в практике управления.

Основоположник методологии ОДИ Г. П. Щедровицкий выделял в игре следующие фазы: развития самодеятельности участников, самоорганизации и саморазвития [52]. Пройдя через ситуации борьбы идей, тупика в работе, организации взаимодействия, постановки целей и детализации проблемы, через неудачи и их критическое осознание, игроки, согласно сценарию ОДИ, должны понять, что имеющиеся в их распоряжении методы и техники мыследеятельности и формы совместной работы не позволяют разрешить проблему. Участники игры оказываются перед необходимостью начать развивать эти методы и техники, а посредством этого и самих себя.

Щедровицкий считал стратегию развития людьми себя и своей мыследеятельности общим способом решения любых проблем. Такой подход несёт на себе отпечаток технократизма – человек, его интеллект здесь выступают в качестве средства достижения каких-либо целей. ОДИ в целом можно охарактеризовать как механизм интеллектуальной инженерии, суть которого в том, что в лабораторных условиях игры её руководители выращивают у игроков ростки чистого мышления, применяя педагогическое давление.

Но поскольку эмпирический город, его предприятия, организации, учреждения сами по себе являются игровыми формами, как раз и нет необходимости их имитировать методами ОДИ. К тому же всякая проблема неотделима от реальной городской игровой ситуации, в которой она существует. Эта ситуация возникает естественным образом для решения данной проблемы и должна быть использована в своём реальном качестве для её решения.

Исходя из понимания города как интеллектуального процесса, каждый горожанин может полагаться интеллектуальным сотрудником. В связи с чем представляется разумным изменить привитое прошлой интеллектуальной практикой отношение к проблемам, с которыми приходится сталкиваться, как некоему злу. Плодотворнее рассматривать их в качестве средств своего интеллектуального развития, интеллектуальных задач, то есть взглянуть на них с позиции исследователя. Подобная стратегия жизнедеятельности, по мнению автора, действительно может иметь своим исходом решение любых проблем.