Александр Николаев - Дверь в Зазеркалье. Книга 2

Минут через пятнадцать стол был накрыт, и мы продолжили беседу. Говорили о жизни, о будущем и, естественно, о женщинах, благо их поблизости не было. Потом Александр, продолжая женскую тему, предложил спеть на брудершафт романс «Я встретил вас…». Получилось неплохо, хотя, на мой взгляд, лучше было бы ему не упражняться в сольном пении. Время близилось к полуночи, становилось свежо и я предложил пойти на нашу половину дома. Там стояло фортепьяно, по классу которого я, как нормальный еврейский мальчик, когда-то окончил музыкальную школу, и лежал недавно купленный сборник романсов с нотами.

Я уселся за инструмент, коллега, стоя, одной рукой стал переворачивать страницы, а другой дирижировать, безуспешно пытаясь попасть в такт. Пели мы, надо полагать, хорошо, но громко. Через какое-то время, уловив движение сбоку, мы синхронно повернулись и замерли. В дверях, разделяющей наш дом на две половины, в длинной ночной рубашке стояла моя мама и молча смотрела на нас. Черты её лица при этом как-бы стекли к губам и подбородку, в глазах, которые от этой метаморфозы стали ещё больше, застыла вся скорбь еврейского народа. Мой коллега оценил ситуацию и отреагировал, как всегда, мгновенно:

– Всё, Вера Исааковна, – сказал он, – всё, уже никто не поёт, уже все мирно спят.

Проходя мимо моей мамы, он, склонившись, чмокнул её в голову и ушёл к себе в комнату. Мне было видно, как в этот момент лицо её мгновенно расслабилось в направлении от подбородка вверх, а глаза приобрели обычное мягкое выражение. Я тоже пошёл спать, хотя чисто славянское желание излить душу в пении плескалось во мне до тех пор, пока блаженный сон не перенёс моё сознание в параллельный мир иных видений.

У танцплощадки парка имени знаменитого лётчика, куда мы пришли в ближайшую среду, было необычайно людно для раннего вечера середины недели. Желающих приобщиться к литературному наследию оказалось человек пятьдесят, что вполне соответствовало нашему замыслу. В основном это были сотрудники различных НИИ в возрасте двадцати пяти-тридцати пяти лет. Я, Александр и Бутуз находились рядом. Выбрав момент, мой коллега попросил внимания и изложил суть проекта. Собравшиеся дружно поддержали идею. Не откладывая дело в долгий ящик, здесь же провели первую перекличку и договорились проделать то же самое ровно через неделю. И так до самого главного дня, а вернее ночи, предшествующей подписке, поскольку желающие приобрести какое-либо издание обычно дежурили с вечера до открытия магазина.

Домой возвращались втроём. Все были на подъёме, говорили только о будущем мероприятии. Бутуз заверил, что с ближайшим отделением милиции он договорится, и те займут нейтральную позицию. У него вообще был странный круг знакомых: от ментов до явного криминала, что, впрочем, не помешало ему окончить институт, получить неплохое рабочее место в газовом хозяйстве города и, пользуясь статусом неженатого человека, активно менять девушек в поисках требуемого бриллианта. Парни, которых он привёл на перекличку, с трудом тянули на интеллектуалов, но функции охранников, судя по лицам и бицепсам, должны были выполнить отменно. Одним словом, на этом этапе всё складывалось хорошо.

Прошёл месяц, в течение которого мы регулярно встречались теперь уже большим коллективом. Все перезнакомились и на последней перекличке долго не могли разойтись, обсуждая уже текущие дела, не связанные с книгами. И вот, наконец, наступил долгожданный день. В три часа пополудни, за пару часов до построения привычной всем очереди, мы выстроились под стенами магазина и стали вести запись всех желающих стать владельцами подписного издания Александра Дюма. Стоит ли говорить о том, что в новой очереди я, коллега и Бутуз имели начальные номера. Постепенно к основному коллективу стали присоединяться люди со стороны, и через два часа я уже выдал номерок двухсотому любителю чтения.

Пришедшие как и полагалось к пяти часам вечера Жанна со товарищи в изумлении разглядывали длинную очередь незнакомых людей, организованно стоящих под стенами магазина. Резкая попытка вмешаться в процесс и призвать всех к совести разбилась о крепких парней Бутуза и снисходительные улыбки присутствующих. В итоге к вечеру у двери образовалось две примерно одинаковые по численности очереди: правая и левая. Правую возглавляли мы с коллегой, левую – кипящая гневом Жанна. Наступила короткая летняя ночь.

Мы запаслись термосами с кофе и бутербродами. Кое-кто догадался добавить в кофе коньяку, что не только не ухудшило качество напитка, но и подогревало интерес к жизни. Незаметно все разбились на группки по интересам. Самая многочисленная была вокруг нас. Курили, рассказывали анекдоты, обменивались мнениями о последних литературных новинках. Время летело незаметно.