Александр Никонов - Человек как животное

Широко известен классический опыт с крысами. Даже если у них очень просторная клетка, есть обеспеченность едой, водой и развлечениями, все равно найдется зверек, который, отыскав узкий лаз в дальнем углу, полезет туда, пища от страха. Зачем? Ведь у него все есть!

Да, все вроде бы есть. Но чего-то все равно не хватает! Душа горит, мать вашу!.. И неуспокоенная крыса ползет в темноту, в страх, в возможную погибель, оставляя позади свою сытую теплую жизнь.

Вот таких крыс я очень люблю.

Именно эти неуспокоенные особи с гипертрофированным исследовательским инстинктом — или, по-людски говоря, любопытные — и создали всю нашу цивилизацию. Это здорово, что в популяции есть индивиды, у которых шило в жопе и которым свербит узнать, что там, за углом, за поворотом, за горизонтом.

А если бы все были ксенофобическими консерваторами, цепляющимися за старое и пугающимися всего нового, так и прыгали бы мы до сих пор по веткам, таская на себе блох.

Кстати, половой диморфизм у нас затрагивает и исследовательский инстинкт. Мальчики более активны в поисковом отношении, чем тихие консервативные девочки, сидящие возле очага. Потому и живут самцы меньше — это следствие их неугомонности и в плохом, и в хорошем. Но зато они — двигатель прогресса. И развязыватели войн. Гении. И маньяки.

…А еще вертикальную ось можно назвать осью брезгливости, как ни парадоксально. В начале XXI века была обнаружена зависимость между врожденным чувством брезгливости и консерватизмом. Брезгливость — защитное свойство организма, оберегающее его от заразы и отравлений. Брезгливые люди не любят пробовать новую пищу, контактировать с незнакомцами, соваться в неизвестные места. Чуть наклонив голову и незначительно поменяв угол зрения, вы без труда опознаете это все как консервативную черту характера.

Этот страх порождает у людей консервативных защитную агрессию при встрече с незнакомым. Поэтому консервативные жители южных штатов не очень приветствуют людей, от них отличающихся. Им нужно больше времени, чтобы привыкнуть.

А вот люди, у которых чувство брезгливости притуплено от природы, напротив, тянутся ко всему новому и необычному — экзотической пище, новым людям, новым местам, новым гаджетам, новым планетам. К науке, наконец, потому что именно она открывает нам новое. Такие люди склонны больше доверять другим людям, они менее угрюмы и могут посмеяться над святым, то есть над привычными установками.

В общем, у нас вырисовывается четкая генетическая предрасположенность к политическим воззрениям. Что ничуть не удивительно: заложенный папой и мамой характер человека определяет его отношение к миру и закатывает в определенную лунку на политической плоскости.

Социальность лишь раскрашивает это естественное для организма положение в разные политические цвета. И если человек меняет свою политическую платформу, это просто означает, что воспитательная корректировка, то есть давление внешних обстоятельств родительского дома, школы и близкой среды, поначалу загнала его в чужую ячейку. Но потом гены взяли свое, человек начал дрейфовать, в конце концов нашел себя и успокоился.

Перемена политической позиции может быть связана и с возрастом: стало меньше тестостерона, а соответственно агрессии, — человек изменил взгляды. Но кардинального дрейфа ждать не стоит. Все-таки процентов на восемьдесят наше мировоззрение определяется генами и лишь на двадцать корректируется научением.

Брезгливый будет склоняться к религии и прочей мифологии. Особь с сильным стадным инстинктом — к националистам или левакам. Сильный и уверенный в себе уйдет вправо. А если у него еще и низкая брезгливость, то есть слабый страх перед незнакомым, новым и необычным, если его тянет поисследовать это новое и необычное, то он сместится вверх, к прогрессистам, и попадет в правый верхний квадрант политической плоскости.

Как уже было отмечено, именно прогрессисты двигали вперед прогресс, поскольку прогресс есть овладение новым. Это как бы намекает, что интеллект более присущ особям с рисковым тестостероновым поведением, которые с интересом готовы бросаться в авантюры по открытию америк или природы молнии. Которым проще отринуть старые представления, даже если они освящены традицией. Иными словами, интеллект коррелирует с критическим мышлением, так необходимым науке, все время отрицающей старое и постоянно перепроверяющей утвержденные истины.

Вывод номер один: женщины, как существа более консервативные, менее умны — нравится этот факт кому-то или нет.