Сергей Дружилов - Социально-психологические проблемы университетской интеллигенции во времена реформ. Взгляд преподавателя

Потеря человеком работы может стать «пусковым механизмом» для психологического (личностного и экзистенциального) кризиса. В психологии под кризисом понимается «состояние душевного расстройства, вызванное длительной неудовлетворенностью собой и взаимоотношениями с внешним миром» [Головин, 2001, с. 308].

Кризис возникает, – считает Дж. Якобсон (G. Yacobson), – если жизненные события создают потенциальную угрозу удовлетворения фундаментальных потребностей человека. При этом эти события ставят перед человеком проблему, от которой он не может уйти и которую он не может разрешить в короткое время привычными способами [Yacobson, 1974]. Одним из первых симптомов возникновения такого кризиса у человека является появление у человека ощущения, что внутри его что-то изменилось, и сегодня он не может жить как вчера: он стал другим.

Возможно, что потеря работы стало событием, «запускающим» личностный кризис по типу «последней капли». Но это всего лишь внешняя сторона жизни. Психологи подтверждают, что важнее то, что происходит внутри его: «Мир начинается с тебя, с твоего отношения к этому миру и твоему месту в нем». Необходимо понимать, что возникновение того, что называют «личным кризисом», определяется не только (и не столько!) внешними факторами, сколько и внутренним содержанием, динамикой психологической жизни человека. И его именно отношения к неблагоприятным события жизни определяет жизненную глубину и значимость кризиса, переводя его, в ряде случаев, в глобальный, экзистенциальный (сущностный) кризис – кризис смысла жизни.

Итак, есть внешние и внутренние (неблагоприятные, негативные) факторы, которые создают видимый болезненно воспринимаемый человеком фон для возникновения у него личного кризиса.

Потеря работы – сильнейший внешний стрессогенный фактор, по сути – удар, выбивающий человека из его профессиональной траектории.

Но событие «потеря работы» имеет свою предисторию, историю и «постисторию». История того, какую цепь шагов прошел человек за последние одну-две недели его пребывания «на работе». Это когда он вплотную приближался к моменту получения в отделе кадров трудовой книжки с соответствующей записью об увольнению – «по собственному желанию», «в связи с окончанием срока контракта», или «в связи с неизбранием по конкурсу». «Предистория» – это, что предшествовало увольнению и связано с нагнетанием обстановки на последнем месте работы, обычно в течение года-полутора.

«Предистория» во многих случаях показывает, что ситуация ожидания потери работы переживается человеком даже тяжелее, чем само это событие. Согласно опубликованным исследованиям «получены данные исследований о чрезвычайно большом возрастании числа несчастных случаев, произошедших на работе и вне ее, об обострении хронических и простудных заболеваний в период угрозы увольнения» [Пельцман, 1992].

Наши собственные наблюдения, относящихся к преподавательскому составу вузов, свидетельствуют о резком обострении в этот период заболеваний сердечно-сосудистой системы вплоть до прединфарктного состояния, заболеваний желудочно-кишечного тракта, появлении язвенной болезни желудка и двенадцатиперстной кишки.

«Постистория» – это некоторая хронология событий, которые последовали непосредственно за официальным увольнением. Длительность этого периода – обычно два-три месяца (если не удалось за это устроиться на новую работу). И каждая из указанных «историй» насыщена совокупностью своих «частных» событий и связанных с ними воспоминаний и переживаний.

И у этих «частных» событий, составляющих «пред историю», «историю» и «постисторию» потери человеком работы, есть свой внешний фон. С одной стороны – это его личная жизнь со всеми ее перипетиями и выплесками «протуберанцев», с другой – глобальная социально-экономическая и политическая ситуация в стране, далеко не всегда способствующая возникновению у человека чувства спокойствия и надежности.

Если рассматривать наше государство и все, что в нем происходит, как контекст психического и духовного развития российского общества) в целом и отдельных людей, его составляющих, то связь между личностным и глобальным становится очевидной. Э. Йоманс отмечает, что «те переживания, через которые проходят многие и многие люди в своей жизни, являются зеркальным отражением событий, происходящих на уровне более обобщенном» [Йоманс, 1997, с. 111]. В этом случае глубина переживаний личностью собственного кризиса может усугубляться масштабностью трагических событий.