Анджей Перовски - ЮНОНА и АВОСЬ, или Развод длиною в четверть века

К счастью, возраст и высшее образование определили место его «работы» – это была строевая часть, аналог гражданского отдела кадров. Вследствие этого он накоротке общался с офицерами, которые имели возможность почаще отпускать его в увольнения на выходные. Один из таких офицеров – майор, который занимался вопросами призыва – был довольно колоритной личностью. Должность его была, что называется «блатной». Имелась в виду, конечно же, не связь с криминальным миром, а его могущественные связи в самых разных областях деятельности – ведь военкоматы в те годы призывали всех, невзирая на социальное положение и профессию (и даже должность) родителей. А разбитной майор как раз занимался контактами с военкоматами и постоянно пребывал «в командировке» – его письменный стол, находившийся в той же комнате, где работал Андрей, как правило, пустовал. Именно через этого майора и устроил зятя отец жены поближе к дому.

Видимо, он и был причиной произошедшего – то ли попросил майора, то ли неугомонный майор решил сделать приятное «полезному» человеку (тесть работал директором продовольственного магазина), но в одну из декабрьских ночей дневальный разбудил Андрея и сказал, что его ожидает в строевой части тот майор. Какой-то срочный выезд. Недоумевая, по какому делу он мог понадобиться в столь неурочный час, Андрей через пару минут уже стоял в шинели на первом этаже, где около дежурного по части дожидался его майор.

Не оформляя никаких документов, как это было принято при покидании территории части, майор посадил Андрея с собою в дожидавшийся газик и скомкандовал водителю: «В Москву». Выехали через запасные служебные ворота – часовой только отдал честь, узнав майора. Пока ехали, офицер, наконец, посвятил Андрея в свой план. Оказывается, в Москве возникла какая-то нештатная ситуация с одним из прикомандированных к призывному пункту сержантов, и майор, пользуясь оказией, сказал дежурному, что в помощь ему потребуется служащий строевой части, то есть Андрей. На самом же деле, майор просто подкинет его к дому в Орехово, а утром неумышленный самовольщик должен будет ожидать офицера около тех ворот, из которых сегодня выезжали.

Авантюра была вполне в духе майора. Андрей был и рад, и обеспокоен. Как-никак, попадись он патрулю в момент самостоятельного передвижения в сторону части, его ожидали неприятности. Но времени для размышлений на эту тему не было – уже подъехали к дому – и Андрей, поблагодарив майора за предоставленную возможность лишний раз побывать дома, вбежал в подъезд.

В то время не было обычая устанавливать домофоны ни в дверях подъезда, ни на лестничной клетке. Ключа от квартиры у Андрея, конечно же, не было. Поднявшись в лифте на свой этаж, он, со смешанным чувством радости и вины (было уже за полночь), нажал кнопку звонка своей квартиры.

И тут же ощутил «под ложечкой» неприятное сосущее чувство. Которое начало расти и усиливаться, поскольку за дверью произошло какое-то движение, но дверь не открылась. Андрей нажал звонок ещё раз – теперь уже настойчивее. Тишина. Ситуация была глупой: ночевать Андрею было негде, денег на такси не было, да и появись он сейчас у ворот части, никак на её территорию без майора не попадёт. Но что-то подсказывало ему, что ситуация сейчас разрешится – через дверь, хоть и едва слышно, но доносился какой-то шорох, значит, жена была дома. Секунды казались минутами. Андрей встал чуть дальше от дверного глазка, чтобы жена, если опасалась неизвестного ночного гостя, могла бы разглядеть, что за полуночный визитёр упорно звонит в дверь.

К четвёртому или пятому звонку Андрей уже совершенно чётко понимал, что его ожидает за дверью, которая рано или поздно раскроется. И понимание этого рождало смешанное чувство гадливости и гнева. Наконец, замок щёлкнул. Выражения лица жены Андрей не запомнил. Он уже понимал, что в квартире она не одна. Так и оказалось. Она что-то бормотала насчёт того, чтобы он не подумал плохого, всё не так… В общем, в лучших традициях дурацких мелодрам (или комедий), когда застигнутый супруг или супруга, произносит не менее дурацкую формулу «Дорогая (дорогой) это не то, что ты думаешь…». Наполняясь тихим молчаливым гневом, чувствуя одновременно с этим какое-то опустошение в душе, Андрей прогрохотал кирзачами прямо в большую комнату, в которой на диване расположился неизвестный ему молодой мужчина. Жена за спиной что-то бормотала насчёт того, что коллега зашёл в гости, засиделись, метро уже не ходит, вот, предложила остаться… Андрей не слушал. Мужчина, поднявшись, натянул брюки и свитер и, отдавая себе, видимо, отчёт в пошлости всей этой сцены (муж неожиданно вернулся из…) тоже что-то бормотал о высоких моральных качествах его – Андрея – жены. Что, мол, он только переночевать остался, куда ж он пойдёт…