Фрэнк Партной - Подожди! Как отложить решение до последнего момента и… победить

Все эти исследования не свободны от внутренних противоречий и предвзятости. И весьма спорно, что их можно использовать для расчета ценности конкретной жизни: все это лишь обобщения. Должны ли мы принять, что жизнь неизлечимо больного пожилого человека так же ценна, как жизнь здорового малыша? Нужна ли для оценки стоимости жизни консультация медицинского эксперта, и как он обоснует свои выводы – исходя из качества жизни или вероятности смерти? [382]Не существует идеальной методологии, но за долгие годы исследователи достигли единодушия в том, что полтора миллиона – это очень мало. Профессор университета Вандербильта Кип Вискузи и другие видные экономисты уговорили чиновников повысить номинальное значение.

С 2011 года Агентство по охране окружающей среды установило ценность человеческой жизни в 9,1 миллиона долларов, Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов – в 7,9 миллиона, а Министерство транспорта – примерно в 6 миллионов [383]. Есть среди этих цифр ответ на наш вопрос?

Между тем он сложнее, чем кажется. Даже если предположить, что человеческая жизнь сегодня стоит от семи до девяти миллионов, сколько будет стоить будущая жизнь? Если политический курс ставит под угрозу будущие поколения, какую ставку нам использовать для оценки этих жизней? От трех до пяти процентов, как предлагают некоторые экономисты? Семипроцентную ставку Административно-бюджетного управления? Или крошечную долю процента?

Как мы видели на примере дискуссии о дисконтных ставках и глобальном потеплении, эти цифры кому-то могут показаться произвольными. Они дают совершенно разные результаты. Если человеческая жизнь стоит восемь миллионов долларов, то сколько нам следует заплатить сегодня, чтобы предотвратить событие, которое приведет к гибели десяти миллиардов людей через пятьсот лет? Если использовать ставку в семь процентов, то это число отвратительно мало: 162 доллара 63 цента. Если использовать низкую ставку, оно будет настолько большим, что все его нули не поместятся на этой странице.

Важнейшие системные решения – касающиеся экономики, рабочих мест, здравоохранения, обороны, охраны окружающей среды и международных отношений – требуют, чтобы над ними долго думали умные люди, стратеги. Понадобятся годы, чтобы изобрести индикаторы счастья, здоровья, безопасности и благополучия, которые заменят ВВП, и, возможно, еще больше времени, чтобы понять, что нужно сделать, чтобы спасти нашу планету. Мы, возможно, никогда не выясним, сколько стоит будущая человеческая жизнь в цифровом выражении. Но если достаточно долго искать ответы на главные жизненные вопросы, в конце концов мы приблизимся к разгадке.

Долгосрочные вопросы нужно решать в два приема – способом, который, как мы уже видели, отлично помогает в случае быстрых решений. Во-первых, нужно оценить, сколько времени понадобится для конкретного решения. Для глобальных вопросов это могут быть 10 или 20 лет. Возможно, для начала стоит провести публичные дебаты исключительно по поводу сроков и способов решения этих вопросов, допустим, в рамках большого избирательного цикла.

Во-вторых, нужно собрать группу специалистов и убедить их изучать вопрос на протяжении всего этого периода, с оговоркой, что ответ понадобится нам только в конце срока. Используя эту схему, правительства могли бы запустить ряд долгосрочных исследовательских программ для решения наиболее важных системных проблем человечества [384]. Чтобы избежать застоя, можно дополнить программы серией злободневных вопросов [385]. Но так или иначе, ожидать решения нужно лишь в самый последний момент.

Вспомним знаменитые строки Дугласа Адамса: «Ответ на Самый Главный Вопрос Жизни, Вселенной и Вообще… 42». Хотелось бы найти столь же точный ответ и для наших вопросов: на сколько в точности миллисекунд нужно отложить реакцию в теннисе или в высокочастотном трейдинге, сколько должно длиться первое свидание, какова идеальная пауза между проступком и извинением?

Но мудрость не в том, чтобы дать окончательный ответ. Куда важнее задать правильный вопрос. Все затруднения с этим ответом в книге «Автостопом по галактике» происходят оттого, что никто не может вспомнить вопрос.

Вот правильный вопрос: «Сколько нам ждать?»

Задавая этот вопрос снова и снова в контексте различных решений, мы начинаем видеть алгоритм успеха, не зависящий от временных рамок. Элементы правильного решения в пределах миллисекунд («увидеть – подготовиться – ударить» в бейсболе) повторяются на уровне секунд (наблюдение – ориентирование – решение – действие у летчика-истребителя) и так далее – в масштабе минут, месяцев, лет. Какой бы интервал мы ни взяли, ключевой фактор успеха – искусное владение отсрочкой.