Сати Мата - Ступени к лучшей версии себя. Маленький принц и великий святой

Мама остановилась и посмотрела на сына. Он выпрямился и готов был спросить что-то, но она перебила его:

– Начиная с сегодняшнего дня возьми свою жизнь под полный контроль. Никогда ничего не откладывай «на завтра». Помни, завтра не наступит никогда! Здесь и сейчас раз и навсегда прими решение быть хозяином своей судьбы. Веди свою собственную игру. Найди свое призвание, и ты испытаешь восторг вдохновенной жизни. И наконец, всегда помни: то, что находится позади тебя, и то, что впереди тебя, – ничто по сравнению с тем, что есть внутри тебя. Прошлого уже нет, будущего еще нет, есть только настоящее! Цени каждое мгновение своей жизни и не трать ее впустую!

Сын подошел к матери и крепко обнял ее. Она поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в макушку и, улыбнувшись, продолжила:

– Сынок, и самое главное – тебе пора перестать встречаться с этим йогом, который забивает тебе голову всякими глупостями об отречении от этого мира, и задуматься о карьере, о том, как стать полезным этому миру прямо сейчас!

Но куда уж! Душа мальчишки чувствовала покой там, где пребывал Хари Баба. Стоял ли он молча рядом, совершал ли агни-хотру (огненное подношение) возле костра, перебирал четки или просто гулял в лесу, Капил завороженно, а иногда даже жадно следил за ним, не отрывая глаз, буквально сливаясь с ним на уровне тонких тел. В эти моменты он испытывал прилив чувств, для описания которых очень подходит слово «любовь», но на санскрите есть более глубокое выражение – «бхава».

Бхава – это не просто чувство, сравнимое с безусловной любовью, преданностью, приводящими к божественному экстазу, его переводят как «состояние», «эмоция», «внутреннее психическое чувство», «становление», «рождение», «переход» или «бытие». Бхава – это поток божественной энергии, способный проявляться через каждого из нас. Бхава – это наше первоначальное, истинное чувство, в котором запечатлена «любовь в покое», или «покой в любви». Нужно только очиститься от всех остальных чувств и засветиться изнутри, как Солнце; засиять, как улыбка Божественной Матери. И пусть эта улыбка играет на ваших устах, этот луч озаряет ваше сердце, а те мягкость и лучезарность, исходящие от вас в этот момент, и будут высшей бхавой.

Бхава – это психическая энергия, с которой мы уже приходим в этот мир. Она хранится в ячейках нашей памяти, и, рождаясь, мы тут же начинаем транслировать ее окружающим, что также запечатлено в домах нашего гороскопа. С возрастом мы либо утрачиваем это чувство, становясь буквально «бесчувственными» и пустыми, подпитываясь лишь новыми ощущениями, получаемыми искусственным способом от внешней жизни, или приумножаем ее, молясь с чувством тепла в сердце, пребывая в молитве и действии, которое совершаем, и черпаем чувство благости внутри себя. Именно бхаву чувствовал Капил, пребывая рядом с отшельником и наблюдая за его лишенными мирской суеты мыслями и движениями.

В тот день, когда его мама попросила не встречаться с отшельником, Капил понял, что впервые в жизни пойдет против ее благословения. Он вышел из дома затемно и, сев на ночной автобус до Сасарама, все время думал о ее словах, о своей цели в жизни и в конце концов осознал, что желание встретить Хари Бабу было выше, чем все остальные.

«Маленький принц» у Экзюпери родился как раз после падения самолета, которым пилотировал сам автор одноименного произведения. И, пребывая в каком-то интересном состоянии, приближенном к коме, выйдя за пределы тела и ума, а возможно, находясь в здравом уме и при памяти, он встретился со своим внутренним Маленьким принцем, «маленьким гуру». Этот волшебный человечек и раскрыл ему иной смысл бытия, где процветает истинная любовь. И Экзюпери, и Пайлот Баба пережили кораблекрушение, но эта авария была связана не только с материальными ценностями, но в первую очередь с крушением ложного представления о нашем бренном мире и о человеческом Эго. Каждому из нас нужен «маленький друг», способный вывести нас из бетонного панциря нашего сознания и указать свет в конце туннеля…

Экзюпери писал: «Что-то сломалось в моторе моего самолета. Со мной не было ни механика, ни пассажиров, и я решил, что попробую сам все починить, хоть это и очень трудно. Я должен был исправить мотор или погибнуть. Воды у меня едва хватило бы на неделю. В первый вечер я уснул на песке в пустыне, где на тысячи миль вокруг не было никакого жилья. Человек, потерпевший кораблекрушение и затерянный на плоту посреди океана, – и тот был бы не так одинок. Вообразите же мое удивление, когда на рассвете меня разбудил чей-то тоненький голосок…»