Александр Шевцов - Введение в самопознание

Следующий важный термин “Ригведы”, от которого тянется нить к основным понятиям упанишад, – это атман , (и здесь мы уже в значительной мере переходим к ряду явлений, связанных преимущественно – хотя и не исключительно – с человеком). Термин этот употребляется в гимнах “Ригведы” хотя и реже, чем “Брахман”, но все же довольно часто (вместе с сокращенной формой tman – около 100 раз).

Разумеется, значение его иное, чем в упанишадах. Это еще не глубинная суть человека, совпадающая с сутью мира. Но уже в значениях этого термина в самхите “Ригведы” видны заложенные в нем большие возможности. Здесь перед нами как бы средоточие различных подходов к пониманию человека, наметившихся в гимнах.

Во-первых, атман – это человеческое тело в его целостности (отметим этот момент, поскольку он характерен и для других значений “атмана”). Так, в одном из гимнов это обобщающее понятие по отношению к различным органам тела (РВ Х 163 , 5–6).

Во-вторых, атман – это дыхание (РВ Х 16 , 3). Именно это значение слова, по-видимому, первично (atman) происходит от глагольного корня ан – “дышать”.

В-третьих, атман понимается иногда как некое животворящее и одухотворяющее начало вообще. Характерно, что в этом значении термин применяется не только к человеку. Так, Сома именуется “душой” (atma) жертвоприношения (РВ IХ 2 , 10). В одном из гимнов (РВ I 115 , 1) Сурья называется “душой всего, что движется и пребывает неподвижным” (atma jagatas tasthushas ca). Та же формула в другом месте применяется к дождю, оплодотворяющему растения (PB VII 101 , 6). Очевидно, отсюда и тянется ниточка к “вселенскому” атману упанишад.

В самхите “Ригведы” есть и термины, более конкретно выражающие различные аспекты человеческого существования. Это, во-первых, термин “тану” – тело. Характерно, что он обозначает как обычное, наблюдаемое тело, так и “тело”, обретаемое человеком в загробном существовании (РВ Х 15 , 14; Х 14 , 8; Х 16 , 5). В этом смысле мы имеем здесь явное предвосхищение идеи упанишад о “тонком теле” ( сукшма шарира ). Но слово “шарира” в самхите “Ригведы” употребляется только как “плоть” (живая или мертвая) и в этом смысле по значению уже “тану” (различие между обоими терминами ярко выявляется, напр., в РВ Х 16 , 3–5).

Во-вторых, мы находим в гимнах специальные термины для обозначения “жизни” и “жизненного дыхания” ( асу и прана ). Характерно, что термин “прана” весьма близок по смыслу к соответствующему термину упанишад и что в самхите частично уже есть различение видов дыхания, упоминаемых в упанишадах (PB I 164 , 38; Х 189 , 2).

Наконец, в-третьих, в гимнах “Ригведы” есть и обозначение для духовной стороны человеческой жизни. Это – манас (дух или ум). Правда, в отличие от упанишад, этим термином обозначается здесь преимущественно вся совокупность психической деятельности человека (лишь изредка вычленяется собственно познавательная ее компонента – ср., напр., РВ I 164 , 37). Этот “дух” мыслится, по-видимому, как тонкое материальное, а отнюдь не чисто духовное образование.

Характерно, что манас, а также органы чувств и части тела человека сопоставляются с различными частями мира (РВ Х 90 , 13)» (Костюченко, Классическая веданта… с. 38–41).

Вот из чего рождалась Веданта. И как видите, основа эта была вовсе не простой. Кроме того, надо отметить, что учение Веданты не является единым. Опираясь вроде бы на единый источник – Веды и Упанишады, – индусские мыслители создали несколько школ Веданты, подчас противоречащих друг другу.

Основной и самой распространенной является школа Шанкара-адвайта-веданта (недвойственная веданта). Затем вишишта-адвайта-веданта Рамануджи, двайта-адвайта-веданта Нимбарки, двайта-веданта Мадхвы и шудха-адвайта-веданта Валлабхи.

Рассказать о всех этих школах было бы для меня задачей непосильной, поэтому я ограничусь лишь рассказом о Веданте Шанкары, которому и посвящу следующую главу.

Итак, величайший учитель Веданты Шанкара. Время его жизни точно неизвестно. Мнения исследователей расходятся, но все же наиболее вероятно, что он жил в восьмом-девятом веках нашей эры.

Как полагается в Индии, жизнь его овеяна легендами, и определить, где среди обилия вымысла скрывается истина, невозможно. Тем не менее, ясно, что он с детства много учился, а потом написал множество пояснений и комментариев как к Упанишадам, так и к важнейшим философским произведениям предшественников. Считается, что им написано не менее 400 произведений, и это при том, что он умер в 33 года.