Эмили Ратаковски - Мое тело

– Совершенно нет. У тебя прекрасная фигура. – Мама никогда не хотела, чтобы я думала, что мое тело или моя красота были слишком. – Если людям что-то не нравится, это их проблемы, – сказала она.

Когда она забрала меня с танцев, я рыдала от унижения и растерянности. Заправив мои волосы за ухо, мама обняла меня и сказала: «Пусть эти люди идут в задницу». Она приготовила особенный ужин и позволила мне посмотреть немой фильм, пока я ела. После, с моего разрешения, она написала гневное письмо с жалобой.

«Я все им выскажу», – заявила мама.

Я пыталась понять, какое место в мире моделинга отводили мне мои родители. Казалось, им обоим, особенно маме, важно, чтобы их дочь считали красивой; им нравилось рассказывать друзьям о том, что люди разговаривали со мной как с моделью, а позже, как только я подписала контракт с агентством, учась в средней школе, о моих успехах в модельном бизнесе. Они думали о моделинге как о возможности, которой непременно должны воспользоваться как ответственные родители.

– Она может заработать много денег. Вы не «щелкали» ее? – однажды спросила женщина в очереди на кассе местного продуктового магазина. Когда мы вернулись к маминой машине на стоянку торгового центра, я разрыдалась.

– Я не хочу, чтобы меня щелкали, мама! – Мне показалось, что женщина имела в виду щелбаны.

В конце концов, родители нашли мне агента и начали возить меня на фотосессии и кастинги в Лос-Анджелес так же, как родители моих одноклассников возили их на местные футбольные матчи. Отец повесил мою первую визитную карточку для моделинга (карточку размером A5 с моими размерами и примерами фотографий, обычно оставляемую клиентам на кастингах) на стену у своего стола в классе, где он преподавал. Когда я училась в старшей школе, мама поставила на кухонный стол, лицом к входной двери, рамку с черно-белой фотографией с фотосессии размером 9 на 11 дюймов так, что любого входящего немедленно приветствовали мои надутые губы, голые ноги и дразнящие волосы. Меня смущала эта фотография и ее расположение. Съехав из дома, я убедила маму убрать ее. К тому времени фото простояло на этом месте уже несколько лет. «Ты права, – согласилась мама. – Оно больше не отражает тебя. Теперь ты еще красивее».

Красота являлась для меня способом быть особенной. Когда я ощущала себя особенной, то больше всего чувствовала родительскую любовь ко мне.

Первый кастинг, на который меня привела мама, организовала джинсовая компания, производящая дорогие джинсы, которых у меня никогда не было. Мама вызвала помощника, заменившего ее во время урока, чтобы она смогла отвезти меня в Лос-Анджелес, а я ушла из школы пораньше. Мы запрыгнули в ее «Фольксваген-Жук» на парковке средней школы, чтобы добраться до места.

Она мчалась по автостраде, не снимая солнцезащитных очков. «Я спросила агента насчет твоих шансов на кастинге. Она решила, что я интересуюсь твоими шансами “сделать это”. И ответила: “У нее определенно есть шанс, но всегда трудно сказать наверняка”, – мама посмотрела в зеркало заднего вида, положив обе руки на руль. – Я имела в виду твои шансы на этом кастинге! Не ради славы, – она покачала головой. – Мне это совсем не понравилось. Они забегают вперед», – объяснила мама.

Офис для кастинга, куда мы вошли через огромные стеклянные двери, встретил нас порывом свежего воздуха. Вдоль стен стояли белые скамейки, а на стенах висели экраны с номерами комнат, отведенных для различных кастингов. Я шла перед мамой, одетая в дешевую эластичную версию классических джинсов и массивные черные ботинки, недавно купленные в Ross Dress 4 Less [7] Американская сеть дисконтных универмагов. . На каблуках я была сантиметров на 30 выше нее.

Мы сели на скамейку, и я почувствовала, как молнии новых ботинок врезаются в мою кожу. Веснушчатый мальчик со светлыми взъерошенными вьющимися волосами сел в нескольких футах от нас.

– Эмили? – девушка сверилась с информацией в планшете, а затем оглядела скамейки. Я встала.

– Откинь волосы, – прошептала мама. Я помотала головой и ощутила, как кровь подступила к моему лицу, волосы окружили меня. Когда я подняла голову, волосы упали по обе стороны лица. Я чувствовала взгляд матери на себе, когда входила в комнату для кастинга.

По дороге домой я подперла голову рукой и уставилась в окно. Солнце светило мне в щеку, пока мы мчались по автостраде.

«Тот мальчик смотрел на тебя, когда ты встала и откинула волосы, – сказала мама. – Он наблюдал за тобой».