Марина Москвина: Учись видеть. Уроки творческих взлетов

Действительно, вязание – это хэппенинг. Свитера живут своей жизнью, но собираются по моему зову: их выставляли в Музее декоративно-прикладного искусства, а также в галерее редакции журнала «Знамя», где попросили для полноты экспозиции добавить… живописных картин. Тогда Лёня Тишков дал краски, кисти, поставил мольберт, и – получилась картина «Дерево всех деревьев», с настоящими листьями из разных садов Земли – из Индии, из Японии, из нашего Царицына.

«Дерево всех деревьев» стало обложкой первых изданий книги «Учись видеть». Сейчас для обложки я написала другую картину – даже две. На одной изобразила я человека, у которого повсюду глаза. Вся голова и руки – одни сплошные глаза, широко распахнутые, изумленно глядящие на мир. Но мы побоялись, что кое-кто может напугаться. Ладно, тогда на другом холсте я нарисовала синюю птицу, взмывающую ввысь, которую видела на высоте четырех тысяч метров, поднимаясь на Аннапурну.

Так все незаметно способствует друг другу, перетекает одно в другое, если твое существование похоже на танец. Незнакомые люди обитают в разных краях Земли, бесконечно близкие, как мы, Настя Яровая, с героем вашего очерка, – музыкантом, врачом, голубеводом, аквариумистом, тяжелоатлетом. И как сам он, в свою очередь, – с героем моей сказки, летающим крокодилом.

Вы спрашиваете, Настя, с чего начинается Марина Москвина? Я с удовольствием обнаруживаю в этом вопросе убойной силы коан: каким было твое лицо до рождения и каким оно будет после смерти ?

Коан – это вопрос, на который в принципе нет ответа. Коан использовал Учитель, чтобы очистить сознание ученика: вопрос – остановка мира – облака рассеялись и только одно небо – чистое существование – обрушивается на тебя!

Осталось ответить на два вопроса. Согласна ли, что Библия – величайшая книга на Земле, и каково мое отношение к другим религиям? Как удается – так надолго – сохранить в себе детство?

Конечно, Библия – величайшая книга. К счастью, у человечества есть величайшие книги, путеводные, с самых разных сторон указующие на тот исток, откуда явилась вся тьма вещей и куда она возвращается.

…В любой религии для меня важен Мастер и настоящий искатель.

…Насчет долгоиграющего детства, Максим, – я уж и не знаю это – еще сохраненное или уже приобретенное ?

Ах да! Валерий Плющев спрашивает: у каждого приходит время «проклятых» вопросов. Можете ли дать ответ на один из них: «В чем смысл жизни?» Или для ответа потребуется целый трактат?

Однажды сын Сережа собрался защищать диссертацию. И мой папа повез его к себе в институт на защиту – посмотреть, как там все происходит. Соискатель – женщина, кандидат философских наук из Экибастуза, тема – «Смысл жизни». Ни больше и ни меньше.

Она сделала доклад – сплошь с чисто научной точки зрения. Ни религиозных деятелей, ни мудрецов. Знай сыплет учеными терминами: «смысложизненные ориентиры», «псевдоценности», «смыслообразующие структуры» и пр.

Стали высказываться оппоненты, в целом одобрительно. На кафедру поднялся Владимир Иванович Хореев, высокий, обаятельный, с седой шевелюрой, такой у него голос, мерный, воздействующий на подсознание.

– Очень интересная тема, – говорит, – но явный перебор с научной терминологией. Я порой терял нить и даже по-человечески не понимал, что автор хотел сказать таким вот научным языком? А кстати! Что вам дала эта диссертация? Для понимания смысла своей жизни?

…И она заплакала.

Так что – маленькая притча вместо трактата.

Однажды Хякудзё Исэй сказал монахам:

– Когда вы закончите возделывать новое поле, я поведаю вам Смысл Сущего.

Монахи закончили работать в поле и обратились к мастеру:

– Мы просим вас поведать Смысл Сущего.

Хякудзё Исэй широко развел руками.