Дарья Лав - Сколько стоит мечта?

— Я не прощаюсь.

Я: — Очень зря.

Он: — Посмотрим.

На самом деле я и не собиралась уходить, я лишь пыталась договориться, найти компромисс, понять, что я имею какую-то ценность в его жизни. Я ждала поступков. Ведь когда принимаешь взвешенное решение уйти, то не объявляешь об этом, как о событии года, не бросаешься громкими заявлениями, просто тихо уходишь, потому что перегорело, потому что нечего больше сказать. Он этого не понял. Спустя месяц молчания, я своим появлением обозначила свою позицию коротким, но емким сообщением:

«Нужен мне». Он сразу откликнулся и повел себя так, словно ничего и не было, будто он все это время был рядом, своим молчанием давая мне возможность успокоиться.

Мне не хотелось верить в то, что я так и не смогу найти отклика на свое искреннее отношение к нему, и я сама себя все больше затягивала в эту игру, постепенно привязываясь к нему больше, чем это было позволительно с моей стороны. Как-то одна моя знакомая, не без доли сарказма, крася ногти на руках, спросила меня: «Вот как ты думаешь, в каком случае мужчины больше бы нас ценили? Если бы мы им готовили, обстирывали, были бы им лучшими друзьями, сестрами и женами в одном лице? Или если бы плевали на них, искали бы личную выгоду в общении с ними, заботились только о себе, в свою очередь позволяя им проявлять о нас заботу, и красили бы ногти вместо готовки? Никогда даже не задумывайся! Только второй вариант правильный! Веришь?»

Судя по всему, к ответу на этот вопрос каждый должен рано или поздно прийти самостоятельно, а мой путь тогда еще только начинался. У меня просто в голове не укладывалось: как можно отвечать столь пренебрежительным равнодушием на искренние, добрые поступки, идущие от сердца. Все было просто. Еще Фридрих Ницше сказал: «…Надо учиться любить себя — любовью здоровой и святой, чтобы оставаться верным себе и не терять себя». Но я даже заметить не успела, как окончательно себя потеряла. Из человека, который всегда знал, чего хотел и как добиться желаемого, я превратилась в загнанного зверька, чьи убеждения вмиг перевернулись с ног на голову и оттого потеряли свою былую значимость. Даже едва знакомые люди, не говоря уже о близких, в голос твердили, что никогда еще не видели меня такой потерянной, а я никак не могла прийти в себя и признать свою ошибку. В отличие от материальных задач и желаний, в отношениях всегда приходится платить эмоциями, чувствами, самолюбием.

До встречи с ним инициатива в любых делах всегда была моим основным двигателем, лучшим помощником во всем, за что бы я ни бралась. Но в этих отношениях она превратилась в моего злейшего врага.

Наказуема ли женская инициатива в отношениях? В моем случае — сполна! Во многом потому, что моя инициатива воспринималась им не как готовность идти навстречу, а как слабость, как сигнал того, что я больше в нем нуждаюсь, и проигранная мной борьба за лидерство. Скорее всего, еще в детстве его самолюбие было изранено постоянными стычками со сверстниками или даже ребятами постарше в попытках доказать свое превосходство, потребностью в постоянном соревновании за право быть первым, необходимостью всегда и всем доказывать, что он — лучший. Это все глубоко проникло во все сферы его жизни и подсознания, и от этого даже в личной жизни он с трудом разделял партнерские отношения с лидерскими замашками.

Я: — Ты когда-нибудь катался на лошади?

Он: — Нет, не приходилось.

Я: — Ну, значит, хоть в чем-то тебя смогу опередить.

Он: — Я ведь не играю в то, во что не умею. И потом я скорее разобьюсь, чем проиграю! Я все выжму из лошади!

Я: — Хорошо, если не наоборот. И ты мне нужен живым. Зачем мне такой грех на душу?

Он: — Я пошутил. Проигрывать тоже нужно уметь.

Прозвучало убедительно, но это было лишь в теории, на практике же проигрывать он не умел, как и уступать, да и особо не скрывал этого. И всегда злился, если что-то шло не по его сценарию, даже если это было справедливо и закономерно. Казалось, будто в его сознании еще с рождения было заложено утверждение: уступки и компромиссы — проявление слабости. «Проиграть» — да нет такого слова в лексиконе, проигрывать и уступать должны все остальные, желательно мне.

Соответственно, проявление инициативы с моей стороны говорило ему чуть ли не о моем ему поклонении, благодаря чему он не видел смысла в том, чтобы вкладываться в отношения, которые и так уже, по его мнению, были под его полным и строжайшим контролем. Вот только я никогда и не собиралась с ним ничего делить, а если даже между нами и проскальзывал какой-то соревновательный момент, то для меня это была, скорее, игра, развлечение, а для него — сигнал к действию, а именно к немедленному и беспрекословному отвоевыванию своей лидерской позиции, на которую я вдруг осмелилась посягнуть.