Дженни Мэнсон - Что это значит - быть собой?

Я думаю, что ко мне довольно хорошо относится широкий круг людей, но я ни для кого не являюсь закадычным другом. Мне кажется, что люди чувствуют мое нежелание идти на риск и злоупотреблять своим или чужим гостеприимством. Я прихожу в гости, уже планируя уйти – разумеется, не сразу, но довольно скоро. Недавно я прочитал книгу о том, как ведут себя англичане. В ней была глава о мужской дружбе (даже это словосочетание заставляет меня содрогнуться). Автор перечислял основные увлечения мужчин, и я мысленно ставил крест напротив каждого из них: пабы, спорт, машины, женщины и так далее. Я больше не пью пива; большинство видов спорта вызывает у меня скуку; я не готов говорить о женщинах в этом плане, неважно, насколько неприличными могут быть мои собственные мысли об этом; и я никогда не мог позволить себе машину, предназначенную для чего-то еще, помимо того, что она выезжала из пункта А и, хотелось бы надеяться, прибывала в пункт Б. Но меня поражает то, что против этих увлечений меня настраивает именно тот факт, что они служат инструментами мужской дружбы. На самом деле я ничего не имею против пива, за исключением того, что я больше не могу его пить, а пьяные люди – это довольно скучные люди, особенно когда они собираются группой, сжимая в руках пивные кружки. Я знаю, что был нудным, когда выпивал, приходя через полчаса в чересчур «распрекрасное» состояние, которое невозможно описать словами. Я могу быть выше почти любой причины, по которой два-три мужчины собираются вместе. Единственная компания, к которой я готов присоединиться (не то чтобы я отказывался от множества приглашений) – это аутсайдеры, неорганизованная группа, которая слоняется по офису или стоит у костра, в тени от огня. Мы являемся группой, в которой нет постоянных членов, поскольку если бы они были, то это было бы уже организованное движение. Тем не менее между нами есть какая-то связь.

Мне не хватает преданности и самоотдачи. Большинство моих отношений сохранилось только благодаря тому, что другой человек проявляет настойчивость в желании лучше меня узнать. Например, женщина, с которой я работал некоторое время назад. Она постоянно напоминает мне о договоренности сходить вместе на обед или выпить чашку кофе. Кофе является для меня своего рода удобным поводом; заканчивается это через довольно короткое время и длится не дольше, чем моя вера в собственную способность быть интересным. Я рад, что она проявляет настойчивость, и с удовольствием встречаюсь с ней. Мы ведем разговоры, и я с радостью думаю о том, что она является моим другом. Я даже забываю о том, что при этом формально я социализируюсь. Дело в том, что, если бы это зависело только от меня, мы, возможно, потеряли бы друг друга из виду. Я очень сожалел бы об этом, тем не менее у меня была бы очень слабая надежда на возможность восстановления отношений. Это происходит не потому, что я не люблю людей, я все-таки осознаю, что они мне нужны. Я просто не прилагаю усилий, не проявляю инициативу. Однако в конце выходных, которые начинались с приятной перспективы побыть наедине с самим собой, я с удивлением спрашиваю себя, где же все остальные и почему они не включили меня в свои планы.

Я не вхожу в состав какой-либо компании, если вы еще этого не поняли. Почти все мои друзья имеют свои компании, группы друзей-приятелей, которые постоянно то возникают в жизни друг друга, то исчезают из нее. Я встречаюсь с друзьями индивидуально по предварительной договоренности. Меня никогда не приглашают в компанию. Хотел бы я присоединиться? Скорее всего, нет. Я хотел бы (или нет?) иметь несколько друзей, которые заходили бы ко мне без приглашения, появлялись нежданно-негаданно и рассчитывали бы на то, что я брошу все и пойду с ними развлекаться. Однако я все испортил: я возмущался, когда люди вторгались в мою частную жизнь, я слишком часто предпочитал оставаться дома, находя различные отговорки.

К числу моих друзей относятся (или относились) грек, еврей, гей, индиец, все, кто угодно, кроме белых представителей среднего класса, к которым принадлежу я сам. В моем офисе работает целая команда белых мужчин среднего возраста и среднего достатка, с которыми можно было бы дружить, но мне они не нравятся. К некоторым из них по отдельности я отношусь хорошо; они как будто ничем не отличаются от меня, но я не хочу работать в коллективе приятелей. Проблема в том, что я выгляжу так же, как они. Я только надеюсь на то, что хотя бы говорю иначе. Я не хожу с ними выпить несколько кружек пива или поболтать о том, как «мы» сыграли вчера (мы? Мы?? Мы???Какое место мызаняли?). Получается, что мы несколько зациклены на темах, свойственных групповым разговорам. Люди, с которыми я общаюсь более или менее успешно, тоже являются аутсайдерами. Иногда они чем-то похожи на меня, в том смысле, что они не похожи на «приятелей», но и этого уже достаточно.