Ирина Белашева - Измени жизнь, оставаясь собой. Личный ребрендинг

Даже когда я участвую в телепередаче и в студии нет аудитории, я ставлю задачу рассмешить хотя бы оператора. Это зависимость от реакции аудитории, от обратной связи с ней.

Я сама ловлю себя на том, что не могу формально прочитать лекцию и уйти, каждый раз просыпается азарт. У меня тоже есть эта зависимость! Даже когда я участвую в телепередаче и в студии нет аудитории, я ставлю задачу рассмешить хотя бы оператора. Это зависимость от реакции аудитории, от обратной связи с ней. Я не могу выступать на сцене, если не вижу зала. Мне трудно было бы снимать кино – это долгий процесс, оторванный от результата, да еще и порезанный на фрагменты. Я же должна быть уверена, что я произвела какие-то изменения, заставила людей что-то сделать: рассмеяться, заплакать, задуматься, выбрать другой путь, захотеть, обрадоваться. Если я не чувствую этой реакции, я не могу понять, интересно людям или нет. Мне нужно достучаться, и если я этого не сделала, я не буду удовлетворена работой. Мне не нужно знать, что я молодец, мне не нужно «спасибо», мне нужно видеть, что люди меняются, мне нужно знать, что их действительно зацепило. Это тоже своего рода энергетический обмен – я бросаю семена и вижу, что они прорастают.

Я помню этот драйв с тех пор, как я работала в центрах личностного роста, где собирались группы до ста человек. Ох, это чувство, что все сто человек слушают и откликаются, порождая целый фейерверк эмоций. И я помню, как этого мне поначалу не хватало, когда я перешла в бизнес-тренеры, где маленькие группы – максимум 20 человек. Мне не хватало этой ответной «волны», резонанса. И если передо мной посадить аудиторию специально обученных людей, которые, не подавая признаков жизни, будут бесстрастно, без единой эмоции меня слушать, я окажусь абсолютно бессильной при всем моем многолетнем опыте работы.

Не так давно ко мне за советом пришла одна певица, которая сказала, что у нее все хорошо и своим творчеством она довольна, но ей не нравится аудитория, которая к ней приходит. «Приходит много пьяных, которые орут и хохочут на песнях, которые у меня вызывают слезы. На смешных песнях они, наоборот, не смеются. В общем, я не знаю, что делать, но выступать так я не могу», – пожаловалась она. Когда я ее спросила: «А чего ты хочешь?», она сказала: «Понимания. Это все, чего я хочу от аудитории. Мне нравится сам процесс пения, но этого недостаточно». Тогда мы с ней разработали целую программу, в корне меняющую стиль общения со зрителями, напоминающую скорее интерактивное шоу, чем обычный концерт. И понимание пришло.

Вася тоже мечтал о славе и популярности с детства. Ему очень нравились спортсмены, артисты, ему нравилось, что их узнают, что к ним особое отношение, что они как будто парят над землей и простым людям приходится задирать голову, чтобы их увидеть. Вася рос и понимал: чтобы получить такую славу, надо работать. Он стал трудиться очень напряженно, бился за карьеру изо всех сил и в итоге стал известным журналистом. Но журналистика не приносила ему того удовольствия, к которому он стремился. Его статьи обсуждали, о них спорили, это ему нравилось, но не хватало одного: не хватало взгляда снизу вверх и узнавания. Конечно, когда он приходил на факультет журналистики вести семинары и читать лекции, он получал эти восторженные взгляды: «тот самый», «тот, который». Но ему этого было мало. Тогда он ушел в тележурналистику: лицо, которое мелькает на экране, не узнать невозможно. Он правильно рассчитал, он стал узнаваемым в такой степени, в какой хотел. Люди перешептывались в магазине, останавливались и на него смотрели. Он наслаждался своей славой и популярностью примерно год. А дальше с ним произошла типичная история, многократно описанная в глянцевых журналах в рубрике «Из жизни звезд». В один прекрасный момент, когда он отдыхал с друзьями в Болгарии и прекрасно себя чувствовал, вышагивая, не совсем трезвый, по набережной в очень веселой и хмельной компании в обнимку с только что подхваченной девушкой, к нему подошел молодой человек и строго сказал: «Вы мой кумир, я на вас равнялся, вы же борец за правду, а то, что сейчас вижу… оказывается, вы такой же, как все!» Эта фраза перевернула всю Васину жизнь.

У Васи начала стремительно развиваться «мания подглядывания»: он не мог сделать ни шагу, ни жеста, чтобы не начать смотреть на себя чужими глазами и не думать, как это будет воспринято со стороны. Он выходил из ванной и замечал: «О, а трусы-то на мне старомодные!.. А здесь у меня образовалась складка, они могут сказать про меня, что я растолстел на народных харчах… А зубами не мешает заняться, а то еще скажут, что у меня не хватает денег на стоматолога». Это его до такой степени захватило, что на какое-то время действительно послужило взлету имиджа: Вася стал выглядеть безупречно. До тех пор, пока у него не случился сильнейший нервный срыв.