Алексей Корягин - Эликсир счастья, или Тридцать пять веселых историй, рассказанных бизнесменом

Не допив бесподобный взвар, я уже сгенерировал блестящую идею: создать суперлекарство от всех болезней и сразу применить его на практике, о чем горячо поведал другу. Опекаемый увлеченно выслушал и согласился, не предполагая еще своего непосредственного участия в эксперименте. Из комода я, как молодой фармацевт, извлек на свет специальный ящичек с лекарствами. Они лежали до поры в уютной темноте, пока кто-нибудь не заболеет: ими лечилась вся наша династия, включая бабушек и дедушек. Гипнотически пахнущие целительные копи дождались своего звездного часа! Тяга к медицинским изысканиям сложилась у меня еще в малограмотном детстве, скрашенном интересными картинками в трехтомной медицинской энциклопедии. Альманах хранился на верхних полках серванта и тоже ждал своего часа. Когда родители уходили и в замке поворачивался ключ, я подставлял стремянку к серванту. Не зная усталости, веселый ученик, движимый зовом сердца, сидел на ковре по-турецки с книгой и тщательно изучал строение организма, болезни людей и способы их лечения. Поэтому знаний о различных лекарствах и последствиях их приема через какое-то время у меня накопилось предостаточно.

Итак, руки тщательно вымыты, все три тома очерков раскрыты в местах с трудноизлечимыми болезнями, таблетки извлечены на свет из своих заветных коконов… Незаметно для друга я изучаю его мордаху. Она выражает глубокое уважение и готовность ради высокого результата к отчаянным шагам: зрачки расширены, дыхание учащенное, рот приоткрыт, язык блестит. Знаю, что Санек никогда не откажется от добавки и вспоминаю главу о слюноотделении. Там написано, что слюна помимо охлаждения организма говорит и о чувстве голода. Все подходит… Посему, неужели мне, щедрому, жаль дать ему откушать с десяточек разноцветных пилюль? Для начала. Но фармацевтика – дело тонкое. А пока подшефному, как молодому подмастерью, доверено истолочь в ступке до мельчайшего порошка каждую пилюлю, расфасовать по пакетикам и аккуратно подписать. Я же, как дирижер, как будущий профессор на защите докторской диссертации, упиваюсь идеями и руковожу процессом. Пред медбратьями выстроились в ряд солдатики: жаропонижающие, болеутоляющие, слабительные, витаминосодержащие и все остальные. Тщательно взбито в пыль тридцать твердых лечебных препаратов. И начинается алхимическое таинство – волшебное смешивание…

Читал, что древние лекари употребляли в своем действе заклинания. И я гипнотизирую порошки взглядом, четко формулирую и раскладываю умозаключения по логично расположенным полочкам. Чувствую, что это так похоже на магию:

– Вот если ты, Сашок, чихаешь – значит простыл. А если простыл, твое тело борется с микробами и нагревается. А если оно нагревается – аппетит ухудшается и вместе с ним пищеварение. А пропишем-ка прохвосту, причем совершенно безвозмездно, сразу три… нет, четыре пакетика. Не жалко! Но вначале смешаем их в небольшой пропорции с малым количеством теплой воды…

Санек, как завороженный, перетасовывает горочки. В какой-то момент, желая показать, что пациент здесь не просто так и тоже кое-что знает, советует:

– Для того чтобы манящая смесь сработала по-настоящему, ей надо настояться. У меня папа, когда самогонку делает и потом сиропы подливает, всегда ее выдерживает! – блистательно сдает с потрохами отца мой юный друг. Я как-то вечером заходил к ним в гости и его увлеченный папуля, видно, в прекрасном настроении, развивал гипотезу о том, что чертики зеленые, которые порой изрядно досаждают некоторым культурно выпивающим людям, на самом деле никакие не чертики, а зеленые человечки, прилетающие к нам на НЛО для того, чтобы проводить бесчеловечные эксперименты над людьми…

– Правильно, Саня, действуй, как профи, только настаивай недолго! А то невтерпеж! – поощрил друга. Затаив дыхание, я еле сдерживал раздирающее любопытство в предвкушении выздоровления кукундера. В то же время мне чрезвычайно хотелось не только подлечить друга, но и поставить один дерзкий эксперимент. Чувствовал интуитивно, что второго шанса не будет.

Всячески пытаясь расслабить и успокоить его нежные защитные рефлексы игрой в солдатики, машинки и кораблики, я ни на минуту не забывал о своей благородной цели, новых открытиях и прогрессе медицины… Во что бы то ни стало мне надо было подсыпать в чашку больного еще немного нежнейшего… слабительного (для оптимального прохождения эксперимента) и засечь время, через которое его подрастающий организм начнет реагировать. Но как это сделать, чтобы сохранить сфинксовую загадку для доверчивого друга? А если говорить точнее – остаться инкогнито. В тот день удача была на стороне любознательности: доверчивый пациент отлучился на пару минут, чего мне с лихвой хватило для воплощения в жизнь смелого проекта, задуманного исключительно во имя прогресса. Время уже поджимало, близился вечер. И вот мы торжественно возвратились к затвердевшей в чашке гипотетически целебной массе. При приближении столовой ложки с мутной жижей уголок рта у искусителя дрогнул… Жертва медлила. Изо всех сил я, как старший работник красного креста, принялся настраивать друга-естествоиспытателя на победу: