Нина Никитина - Символ смерти. Тайный мир Нарцисса и его Жертвы

Решение нашлось само, через несколько месяцев позвонила соседка, сообщила, что маменька упала в квартире и что-то себе сломала, входную дверь открыть никто не может, ключей нет. Вызвали МЧС, взломали дверь и маменьку достали, отвезли в больницу: перелом шейки бедра.

Для человека под 80 это был почти приговор. Нет, от перелома никто не умирает, но пока он заживает, тело находится в неподвижности, происходит застой в легких, отек и все заканчивается летальным исходом. Ей официально «дали» полгода жизни максимум.

Из больницы ее захотели выписать буквально на следующий день: она вынесла мозг всем врачам, другим пациентам, сиделке. Мне пришлось уговаривать глав врача отделения подержать ее, хоть неделю. Надо было дверь вернуть на место, купить медицинскую кровать и нанять сиделку. Ее тело сломалось вслед за психикой и теперь маменьку ждала другая жизнь, под присмотром и контролем. Вот и нашелся выход, который я искала.

Пока она лежала в больнице, я ее навещала. Каждый мой приход сопровождался криками, истериками, претензиями, обвинениями, взрывами агрессии. Ничего нового, все как обычно. Она вела себя, как вдовствующая королева-мать, недовольная своими вассалами, брезгливо принимающая подношения, ее не достойные, вынужденная терпеть неудобства. Врач сочувственно пожимал мне руку, а сиделка гладила по плечу со словами: «Мне Вас очень жаль».

Именно в этот момент в моей голове «включилась лампочка», осветила пространство ярким светом и с глаз слетела пелена: мне сочувствуют, может впервые в жизни, меня кому-то стало жаль, потому что поведение моей матери неадекватно, а я всю жизнь жила в этом неадеквате, он был для меня чем-то нормальным, естественным. Нет, не то слово, он был ПРИВЫЧНЫМ. Она не вчера изменилась, она всегда была такой, да, сейчас все немного обострилось, но особых перемен не произошло.

Господи, что со мной не так? Почему я очевидного не видела, не понимала, не осознавала, все списывала на ее плохой характер? И что самое ужасное, почему я ей все прощала? Злость, ненависть, обиды, оскорбления, унижения, давление и манипуляции… Зачем я все это терпела и продолжаю терпеть?

Она же м-а-т-ь и я обязана, так надо . Кому надо? Ей. А мне? Ведь я же тоже, не девочка с улицы, я-дочь. Почему ей можно со мной так обходиться? Кто сказал, что это нормально? Я сама так решила. Но ведь я могу решить и по-другому, что мне мешает? А что обо мне подумают другие люди? Уже подумали, некоторым меня даже стало жалко. Да и вообще, не плевать ли на то, что думают другие, не они же живут этой жизнью, а я? Голова разрывалась от мыслей и трудного внутреннего диалога. Случилось прозрение. И с этим надо было что-то делать.

Был холодный зимний день, я шла по улице одна, а в висках стучала мысль: дальше все будет иначе, жизнь совершила резкий поворот и, чтобы меня не выбросило с дороги, мне придется в него вписаться. Что-то в пространстве изменилось, запустилась другая программа, мне не известная. Влиять, контролировать, менять – возможности нет. Надо подстраиваться. Откуда-то взялась уверенность, не смотря на то, что все стало окрашиваться другими, новыми для меня красками, вовсе не радужными, тем не менее «полет идет нормально», куда-то меня вынесет и все не случайно. Для меня началась та самая жизнь ПОСЛЕ. Думала ли я, что она будет такая? Хотела ли таких перемен? Нет. Но выбора не было. Придется есть то, что дали.

Технические проблемы были обслужены: кровати, сиделки, двери встали на свои места. Надо было налаживать ее лежачий быт, я делала все автоматически. Эмоционально подавленная, размазанная, потерянная, пыталась рассказать, поделиться с мужем своими переживаниями и открытиями. Но самое интересное, что его ответом была глухая тишина. У него не было сочувствия, сожаления, не было ничего. Я говорила, а он молча слушал. На второй минуте моего монолога, я поняла, что на его лице не дернулся ни один мускул. Он даже не кивнул мне. Еще через минуту я свое сольное выступление свернула, оборвала на полуслове. Мне показалось, что он этого даже не заметил. Было ощущение, что я разговаривала сама с собой.

По доброте душевной, тут же нашла всему объяснение: между моей матерью и им всегда были плохие отношения, она никогда не скрывала своего презрения, могла мимоходом оскорбить, обидеть, в выражениях не стеснялась. Его реакция нормальная, не прыгать же ему о радости, что его злобная теща с ума сошла, сломала зад, получив по заслугам? Я подумала, что самое время «попроситься на ручки», но именно эта мысль показалось мне абсурдной и неуместной. Что-то произошло, во мне, в нем, в пространстве, везде, все изменилось. Лезть на руки было уже не к кому. Но думать об этом не хотелось, не было сил.