Владимир Жданов - Что такое человек с точки зрения человека?

Это своеобразное наложение следствий биологической и социальной эволюции вида Homo sapiens привело к появлению уникального вида деятельности – искусства, призванного удовлетворять совершенно новый класс специфических потребностей человека.

В начале этапа социогенеза эти потребности можно было классифицировать в основном как гедонистско-познавательные (т. е. получение удовольствия-удивления от интуитивного постижения истин – закономерностей окружающего мира, гармонии природы и т.п.).

Удивительно тонкое и емкое определение искусства, дано Белинским в черновике статьи «Идея искусства»: «Искусство есть непосредственное созерцание истины или мышления в образах» (Белинский В. Г., Соч. Т. 2. М„ 1948. С. 67). Затем в ходе социальной эволюции человечества эти потребности фантастически быстро множились, приобретая эстетическую, затем этическую, катарсическую и т. п. окраски.

Сейчас в наиболее распространенной классификации насчитывается двенадцать основных функций искусства, каждая из которых призвана удовлетворять определенный класс потребностей человека. И можно с уверенностью сказать, что с одновременным сопряжением, углублением самопознания человека и эволюцией искусства как вида деятельности человека наверняка появятся новые близнецы: потребности-функции (не исключено, что они не будут иметь общечеловеческого значения, а появятся на потребу отдельным группам людей: религиозным или нац. предрассудкам, снобам от искусства, некоторым психопатологиям и т. п.).

Значительной остроты и противоположной полярности выводов достигла в последнее время полемика о сходстве и различии науки и искусства.

Общность проистекает в первую очередь из одного и того же гносеологического корня – познавательной деятельности. Из общего движущего момента – актов творчества, без итогов которого, т. е. без появления принципиально нового знания в науке, новых вариантов отображения жизни и форм их подачи в искусстве, прекратится их эволюция.

Причем этот общий метод развития – творчество в подавляющем большинстве случаев аналогичен «до запятой». Одинаков в последовательности действия: собственно акт творчества (озарение, инсайт и т. п.) с последующей «технологической обработкой», доведением до общепринятых «потребительских» параметров, – в степени проявления: от обычного размеренного стиля работы в часы занятий до гораздо реже проявляющегося, но сверх продуктивного состояния психики вдохновения, во время которого обычно рождаются великие научные идеи, выдающиеся произведения искусства.

Причем вдохновение является еще и крайне интересным для изучения психосоматическим состоянием, зачастую сопровождающимся значительными отклонениями от нормы (температуры, пульса, давления, восприятия, длительности времени, галлюцинациями различной природы и т. п.).

Зафиксированы многочисленные случаи актов творчества во сне, причем они приводят к убеждению, что подобные факты не содержат ничего неестественного и подтверждают гипотезу о существовании периодов интенсивной одновременной работы всех сфер головного мозга во время сна человека. Интуиция проявляется не только в художественном видении мира, но и является неотъемлемым элементом научного творчества.

Спонтанное творчество детей (рисунки, лепка, стихотворчество и т. п.) классифицируется современной наукой как особый вид искусства, обладающий единой спецификой со взрослым искусством. Кстати, рисунки шестилетнего Онфима из Новгорода XIII века (древнейший датированный документ детского творчества) похожи на рисунки его сегодняшних ровесников.

Если спонтанная тяга детей к художественному творчеству четко фиксируется, то аналогичные стремления детей к творчеству научному трудно уловимы, но также присутствуют (так называемый «почемучковый» период), что также следует считать сходным моментом в анализируемых типах деятельности человека. Аналогичны и последующие спонтанные затухания этих стремлений большинства детей в процессе онтогенеза (за исключением отдельных личностей с ярко выраженной гипертрофированной тягой к творчеству). Достаточным представляется привести здесь лишь два признания – М. Цветаева: «Обречена на стихи, как волки на вой», В. Энгельгардт: «Наивысшее счастье я испытывал от общения с наукой».

Особого подхода к анализу требует не вполне вписывающаяся в логику обыденного сознания разновидность творчества: искусство ради искусства. Подобные формы чистого искусства имеют право на жизнь, выполняют частные, специальные функции, зволюциируют по своим имманентным законам (ср. постулат VII), иногда коллапсируя и исчезая.