Павел Губарев - Депрессия, роботы и один велосипед – 2

– Есть также теория…

– Чья?

– Неважно. Моя. Не только моя.

– Излагай.

– Что люди тебе нужны только для того, чтобы не забывать, как ими манипулировать. Управлять корпорацией тебе помогают ИИ. А люди – так. Ходячие модели людской иррациональности.

– А зачем она мне нужна? Иррациональность?

– У тебя есть конкуренты. Контрагенты. Партнёры.

– А что же, сам себе – я не модель человеческой иррациональности?

– Ну нет. Во-первых, за самим собой наблюдать сложнее, чем за другими.

– Логично. А во-вторых?

– Ну, во-вторых, ты не совсем человек.

– Ах вот как! Что ж, хорошее умопостроение. Ты заметил, что я разговорился?

– Да, но отвечаешь уклончиво.

– Ещё бы. А ты не стесняешься откровенничать.

– Я думаю о смерти. Может, мне недолго осталось. Сейчас он пальнёт… и зачем мне в этом случае что-то скрывать? Как думаешь?..

– Мы договорились замять эту тему. Давай дальше.

– Куда дальше?

– Ну, рассказывай. Вот ты думал о моём окружении. Какие выводы? Как это могло повлиять на выбор истории? Ведь повлияло же.

– Да. Ты проницательный.

– А ты чего ждал? Ну давай, рассказывай. Тебе же нечего скрывать.

– Да. Я подумал, что если меня берут на работу за то, что моя голова отличается от ИИ, то я должен показать, что я не ИИ, причём совсем вообще не ИИ. Чем я могу отличаться? Либо опытом, либо особенностями мышления.

– О, значит, две истории. Давай обе по очереди.

«Как хорошо мой тёзка умеет командовать. Не ослушаешься. В то же время умеет не напрячь. Надо перенять его интонации», – подумал я.

– Это одна история и один анекдот.

– Почему анекдот? Ты же полагал, что я знаю все анекдоты.

– Да. Но я мог сделать вид, что не принимаю всерьёз рассказы о том, что ты такой… эээ… всеведущий. И выбрать анекдот, который бы продемонстрировал неординарность моего чувства юмора.

– Ты его сам придумал?

– Нет. Нашёл. Но он мне очень понравился. И над ним никто не смеётся. Почти. Вот, слушай.

Павел набрал воздуха в грудь. Я бросил взгляд на соседний монитор: там показывали одиноко стоящего перед мячом футболиста.

Павел сказал:

– Набирает обкуренный человек ноль-два и говорит: «Алло, это полиция? Да? Ух ты… здорово… А такой вопрос: это какой-то конкретный мент или вся полиция в целом?..»

Сам не знаю, почему, но я фыркнул.

– Это смешно, – сказал Борис. – Нет, правда. Я не смеюсь в голос, чтобы не провоцировать этого… но мне смешно.

Я ему поверил. Уверен, Павел поверил тоже.

Футболист разбежался и ударил по мячу. Вратарь подлетел и упал на бок. Мяч прошёл в ворота.

– А история… вот такая история. Только она тупая.

– Я никому не расскажу. What happens in Vegas, stays in Vegas.

– Договорились. Пил я как-то пиво со своим другом Алексеем Калужским у него дома. А Калужский очень начитанный и насмотренный человек. И наслушанный тоже. И вот пьём мы, пьём… хорошо так за полночь, набрались основательно. И он мне рассказывает про какое-то новое кино. И упоминает, что это новое кино похоже на работы Жана-Люка Годара. Я ему говорю:

– Слушай, а я не знаю такого режиссёра.

Алексей говорит:

– Ну как же, знаешь. Это «Французская новая волна». Трюффо, Ромер, Годар.

А я говорю:

– Слушай, Алексей, дай мне водички, пожалуйста. И я не знаю такого режиссёра.

Алексей говорит:

– Да нет же, знаешь. «Бездыханное», «Мужское-женское». Жан-Люк Годар!

– Не, не слышал. Ну, может, слышал, но не смотрел.

– Так а что же я тут с тобой выпиваю? О чём после этого с тобой говорить?

– Алексей, дай водички.

– Ну… Даже не знаю…

– Алексей!

– Ну я тебе воды-то дам… но Жана-Люка Годара не знать!..

И таки дал мне воды. А спустя пару месяцев я пришёл в гости к своему другу Диме. Дима тоже всё читал, всё смотрел и всё слушал. Мы опрокинули по стаканчику вина, и Дима мне сказал: «А вот мой плейлист».

– Так, – говорю я, – ага: “Пинк Флойд”, “Дип Пёпл”, Пол Маккартни, само собой. Угу. Ага. Понятно. Ну, я здесь всё знаю, кроме вот этой певицы.

– Ты не знаешь Кэти Мелуа?!

– Гм. Слушай. Ну, не знаю. Не начинай только. Смотришь на меня, как пьяный Калужский, который недавно стакан воды не хотел давать из-за того, что я не знаю какого-то там режиссёра французского… как его… Годара…

– …ты не знаешь Жана-Люка Годара?!

Дима замолчал. Нехорошо так замолчал. Снял очки, потёр лоб, отвернулся… Схватил стакан и сказал:

– Паша! Давай выпьем за то, чтоб ты никогда не посмотрел ни один фильм этого проклятого Жана-Люка Годара!