Петр Альшевский - «Изделие из зеркал»

настроение вершить судьбы и, карая, освобождать находящуюся в заложницах троюродную сестру нисколько не мимолетно, но, отринув ребяческую торопливость, он поступит вернее и ДОБЬЕТСЯ чуть ли не максимального результата.

Бедная растительность пересекаемых просторов подчеркивает выразительность отделанной мрамором постройки.

Силгору Емельяновичу предстоит ознакомление. Он не в королевстве Трахами, где против него поднялись местные пустынники,

определенная БЕЗМЯТЕЖНОСТЬ тут допустима;

в приливной волне июльского зноя рыцарь-богатырь приближается к двери,

извлекает для самообороны тесак, протягивает выскочившему сковенду губную гармошку: ты не побрезгуешь?

Блюз или кантри?

У тебя псориаз? Земляне должны друг другу помогать.

Отпуская средства на ЛИКВИДАЦИЮ ПРИШЕЛЬЦЕВ, ты зачахнешь в недоразвитии и не приобщишься к плюсам Вселенной – одной на всех, по клочкам не растащишь и между боссами не разделишь;

сковенд Йоссон крайне болен,

он, вручая рыцарю-богатырю рекламную открытку с лежащей под гри-динозавром лви-девой, тщится одолжить у Силгора Емельяновича денег на секретные разработки по заваливанию лабиринтов затвердевшей выжимкой из сплетающейся плоти;

отторгнув рядового сотрудника, рыцарь-богатырь вваливается в кабинет руководителя проекта Скудсена и говорит тому: сядьте.

Не тянитесь к кнопке вызова перемещающегося на зебрах отряда Кроппа Орса.

Ваши лидерские качества бесспорны, но я изучал присущие вам привычки, и мы с вами не разминулись ситуация требует от меня истолочь вас в пыль, которая осядет на ваших подельниках ПРОЖИГАЮЩЕЙ РОССЫПЬЮ. Я не допущу, чтобы наше рандеву закончилось ничем,

у вас дергается лицо. Вы почувствовали мою силу.

Силгор Емельянович, как и обещал, привел приговор в исполнение, разгадать логику вершимого им правосудия зачастую совершенно невозможно,

христианский закон в действии? неприятная сцена и, похоже, промах,

неприглядное убийство ЦЕНИМЫХ ОБЩЕСТВОМ ученых – не в аффекте, не сгоряча,

рыцарь-богатырь повел себя с ними неконструктивно. Помирая, они агонизировали в картинных позах. Некое шапито, отнюдь не научное мышление,

вздыхающая вдова Скудсена указала Силгору Емельяновичу на скатывающуюся с пригорка двухколесную коляску, и он подозвал Та-Друна,

поймал коляску, прикрепил ее к надувшемуся коню; приободрившаяся вдова НЕМЕДЛЕННО СОГЛАСИЛАСЬ прокатиться.

Наш променад, милейшая леди, мы начнем с выяснений. Я желаю знать, кто толкнул к нам коляску – вы мне скажете, кто?

Я боюсь сказать не то, но мне думается, что это Эвальдо Родригао.

Он товарищ вашего мертвого мужа?

Эвальдо-бригадир. ЧЛЕН зубастой семьи голсуэльской мафии.

А вы?

Я – Беттина Изжога. Вы меня не приобнимите?

Выходи за Эвальдо, уезжай с ним в свадебное путешествии и давай против него показания, ты выжидала шанс – он предоставился. Рыцарь-богатырь понимающе усмехается. Хорошей девочке со всеми хорошо, и будь счастлива,

не оплакивай мужа и беспокойся о Эвальдо с горестным предвкушением въезда в туннель, где его подкараулит не задремавший в темноте Силгор Емельянович.

Рыцарь-богатырь верен себе. Линия поведения Силгора Емельяновича формирует вокруг него враждебное окружение,

ЖЕСТКАЯ ПРИНЦИПИАЛЬНОСТЬ бесит коформистов, и, развивая тему, допустимо слегка сникнуть при переоценке высоты ступеньки, переходящей в следующую за считанные доли секунды, когда блуждающие глаза замечают выступы-симптомы, проливающие свет на вышвырнутый извержением породы ящик с грананатометами: я, прием, я… враг здесь.

Говорю я,

не он,

я говорю в скрытый микрофон,

на стороне рыцаря-богатыря городская беднота и деревенская нищета,

скажите Гансу Вторичному, что Силгор Емельянович НЕ СТАНЕТ ВНИКАТЬ в запутанность нашего преступления, а запросто… прием… перерубит нас… я обнаружен! Надо мной не сжалятся!

Посвящая Трабта Синция в таинство обрушения пола, Силгор Емельянович не препятствовал ему улететь в бездну, хотя ассистент Ганса Вторичного и заискивал перед рыцарем-богатырем с физиономией человека, обреченного на скорую смерть.

Трабт сошел в преисподнюю неспокойным, и дымящие сигарами мафиози вспоминали о ныне уже покойном Трабте не без привязки его ухода к пугающему их Силгору Емельяновичу, который не разучился ПРОНЗАТЬ, ДОЛБИТЬ И СБРАСЫВАТЬ, собственноручно сокращая количеств бесчестно существующих элементов.