Цви Найсберг - Диалог глухонемого со слепцом

98

Ну а началось это все именно с тех до чего на редкость совсем отчаянно бесконечных прений о том, что такое-сякое самодержавное царство-государство у нас (как оказывается) совсем этак не более чем безнадежно обветшалое старье и буквально все в нем одна разве что до самой чрезвычайности никак этак нисколько непотребная скверна…

Ну а всему своему родному народу та вконец уж насквозь прогнившая власть попросту и близко совсем никак значится, не дает той еще изначально уж, словно бы как есть на блюдечке ему от века положенной свободы.

Но ныне-то, ей сколь безумно и впрямь-таки радостно довелось, как есть совсем вот разом причалить и к нашему и вправду на редкость до чего только относительно дальнему берегу…

Ну а началось все это как и понятно с того самого престольного града на Неве.

И какие это на редкость уж до чего вовсе необычайные чаяния и восторги и вправду в том самом начале имели место по ее исключительно так великому случаю – то была более чем победа…

…то был яркий свет после столетий глубокой подвальной тьмы…

Вот как описывает писатель Марк Алданов те события, что имели место в Москве после того, как трижды несчастливого монарха, и впрямь же вконец раздавив всю его волю, именно что заставили отречься от престола целых 300 лет до того правившей Россией царственной династии.

А ведь ему, между прочим, попросту никак вот совсем не повезло с женой, сыном и отцом…

Марк Алданов, «Самоубийство»:

«Февральскую революцию почти вся московская интеллигенция приняла с восторгом: отцы и деды мечтали, наконец, сбылось! Простой же народ обрадовался гораздо искреннее, чем за три года до того войне».

99

Однако тот отчаянно горький по всем плодам своим, а все-таки для кое-кого никак не в меру сладостный день победы над давно будто бы отжившим свое царизмом был на редкость осмысленно, и четко всячески подготавливаем в течение довольно долгих десятилетий и не какими-то одиночками, а почти всем образованным обществом старой России.

Вот еще одно свидетельство Алданова на этот счет.

И речь тут идет как раз-таки об организации знаменитого ограбления Тифлисского банка, с истинно же воровской смекалкой на редкость умело обделанного до чего верно политически подкованной бандой Кобы Джугашвили.

Алданов, «Самоубийство»:

«Чиновник едва ли был подкуплен или запуган террористами, – они этим не занимались, никому денег не обещали, да и в свой карман, в отличие от многих других экспроприаторов, не брали: все отдали партии. Вероятно, чиновник тоже ей сочувствовал или же ненавидел правительство, как большинство населения России».

Вот только разве что именно тут в самом конце большой писатель явно так несколько привирает, а впрочем, если он и лукавит, то ведь делает он это почти бессознательно, вполне возможно, про то нисколько вообще никак и не ведая.

Он-то, в сущности, тот же интеллигент старого дореволюционного закала, что и все другие люди его времени.

100

Большинство жителей той России были людьми необычайно наивными и невежественными, в вопросах политики почти ничего или тем паче совсем уж никак ничего и близко вовсе ведь нисколько не смыслящими…

Сущую непросвещенность простого народа до чего еще отчетливо и точно отобразила Евгения Гинзбург в ее великого мужества романе «Крутой маршрут»:

« – Так-так… Вот и про меня, вишь ты, наговорили. И прописали: трахтистка. А ведь я – веришь, доченька, вот как перед истинным – к ему, к окаянному трактору, и не подходила вовсе. И чего выдумали -"трахтистка"… Да старух и не ставят на трактор-то…»

101

А большую политику товарищи большевики уж до чего явно, фактически разом превратили в то совсем на редкость единственное средство вполне ведь полностью надежного порабощения до чего как есть необычайно так разноликих народных масс.

А самое, то, крайне на редкость и вправду уж вполне еще наглядное производное подобного рода самого так необычайно большого успеха и оказалась до чего безнадежно крайняя политизированность всей той никак немалой прослойки общества, что и по сию пору все также живет точно теми имперскими иллюзиями…

А та, еще дореволюционная интеллигенция истинные интересы своего народа вообще понимала, куда только значительно хуже, нежели чем даже нынешние и сегодняшние мудрые интеллектуалы, а как раз потому она, уж так и, обливаясь слюной восторженности, сколь вот приторно и сладостно о нем разглагольствуя, довольно-то частенько принимала саму себя за него.