Нина Изгарова - Чудеса на земле сказочной. Высшая школа сказкотворчества. Ступень 2

Редактор Салават Данилович Юсупов

Вёрстка и оформление Алла Николаевна Письменная

Публикация книги ТЦ Со-Творение

Иллюстрации Елена Николаевна Патанина

© Нина Валентиновна Изгарова, 2021

ISBN 978-5-0055-8319-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда душа требует волшебства и чуда рождается сказка. Она может появиться из костра, трещащего разноцветьем пламени, вынырнуть из грязного пузырящегося болота и даже из грушевого пирога, облитого темным шоколадом.

Вот в небольшое озеро упала звезда. Зазвенели, будто струны прибрежные камыши, зашептали свою сказку, вглядываясь в бескрайнюю завораживающую глубину черной бездны, усыпанную мириадами светлячков звезд. Глазастой луне что-то не понравилось в своем отражении, она отвернулась, спряталась за пологом облаков.

Камни на берегу съежились от холодных набегающих волн, теснее прижались друг к другу. Заухал филин и обветшалый куст качнулся, словно соглашаясь с птицей.

А рядом вздохнул лес, раздвинул свои лохматые лапы и показал огромный пень на опушке. Тот чувствовал себя если и не главным, то очень значимым в этом небольшом лесочке. Еще недавно он был мощным дубом и величаво взирал на окрестности. Кормил желудями кабанчиков, укрывал от зноя и дождей любителей побродить в поисках грибов-ягод.

Гордый и независимый лелеял молодые дубки, поднявшиеся из его семени. Молодая своенравная поросль пыталась убежать от всевидящего ока родителя, но всегда помнила те законы, по которым было велено жить. Немного уставший от своего авторитета, пень укрыл озябшую спину изумрудным мшистым пледом и прикрыл глаза, прислушиваясь к жизни своего мира. У него своя сказка.

Из яра захлопал в ладоши, захохотал старый дед леший, а кикимора остановилась, заглядевшись на смешливого старика, осунулась и разлилась туманом.

Смешиваются запахи, очертания, плеск воды, мысли Из воздушных пузырьков вокруг вышивается сказка.. Легкая цветистая узорчатость создает картинки и под дуновением ветра они волнуются, меняют свой облик.

Что будет, если смешать буквы с событиями и добавить волшебства? И выпить эту гремучую смесь. Только не залпом. Медленно перекатывать каждый лопающийся радужный пузырек – наслаждаться и слушать себя. А потом угостить этой смесью желающих.

– Вам какой? Дайкири? Коблер? Шоколадный?

Когда душа требует волшебства и чуда рождается сказка.

Низкое серое небо давило к земле, казалось, не будет конца и края этой влаге, щедро льющейся с небес. Мелкие холодные капли барабанили, гуляли повсюду и по этой промокшей насквозь земле шагал Иван.

Он шёл на вопли и визг, давно доносившиеся с болота среди которых не мог разобрать ни слова. Шёл сквозь завывания ветра и истеричные раскаты грома, шёл, чтобы узнать у Кикиморы, что понадобилось ей в их небольшом тихом селе.

─ Где это видано, чтобы Кикимора Болотная по домам ходила и пакостила, ─ размышлял Иван, ─ ладно бы еще Домовая Кикимора хозяйничала, она тихая, помогает, за домом присматривает. А эта? На днях у Марфы всю пряжу не то, что спутала, в клочки порвала. У Василисы кринки с молоком вдребезги перебила, и печь углём перемазала, к Тимофею зашла – котов хвостами связала, запутала, да так, что обрубать узел пришлось.

А вчера на Глашку морок навела и младенца с люльки утащила, полено подсунула. Та теперь воет, куда бежать не знает. Это не шалость уже, а колобродство, разбой настоящий».

Что он скажет этой самой Кикиморе, что с ней сделает, Ваня не думал, просто его возмущало такое поведение. Дождь неожиданно закончился, и впереди показалось болото, зыбкое, ненадежное, обманное. Захлюпали под ногами кочки. Так-то недоверчивое к путнику днём, оно начало оживать в сумерки.

Знает Иван, что у болота хватка мёртвая ─ дёрнешься и глубже провалишься, вцепиться в ноги, и не отпустит, вглубь утащит. Медленно идёт, а тут ещё к громким спорам лягушек и жаб присоединились пришёптывания и стоны – не то Болотник шумит, не то ветер шелестит с камышом и рогозом забавляется.