Елена Прудиус - Семья de arche. Архетипическая изнанка семьи

Можно ли обойтись без терапии? Многие (по секрету скажем – большинство) без этого обходятся. Это случаи, когда человек способен учиться на своих ошибках, на своем опыте, и с уважением относиться к собственному внутреннему голосу, и если перенесенная душевная травма соответствовала прививочной дозе. Ведь душевные травмы в детстве получают все, и они нужны, потому что действуют подобно прививке для совладания с большим Злом. Но бывает и слишком большая травма, которая приводит, по сути дела, к душевной инвалидности, тогда бывает нужда в длительной терапии и реабилитации. Как и в обычной травматологии.

Тогда, возможно, постепенно удастся вывести Войну с ее Эриниями-мстительницами за пределы сердцевины души и смысла жизни, выделить глубокий тыл, хранилище жизни. И подписать где-то внутри себя пакт о ненападении, о дипломатических и торговых отношениях между папиной и маминой частью, между собой и внутренней проекцией мамы, между проекцией мамы и своим мужем. Договориться о том, как вместе будем рожать и растить ребенка, потом путешествовать с ним по всем нашим личным странам. Или не рожать (бог с ним), а просто пожить попробовать, насладиться чистым и мирным небом в своем Внутреннем Мире, в своем Доме, в своей Семье.

В Симферополе села в ночной вагон и тут же провалилась в сон. Проснулась опять же ночью от какого-то шума и возни. Почему-то в пробуждающемся сознании мелькали слова «инфернальная блондинка Настя». Окончательно пробудившись, я увидела перед собой Настю. Она сидела на нижней полке того же отсека плацкартного вагона, где сбоку внизу лежала я. Настя тихо и настойчиво переругивалась с длинным парнем, чья маленькая головка и стянутые сзади в жидкий хвостик волосы вызывали богемно-библейские ассоциации. Парень сосредоточенно надувался пивом и иногда отзывался на имя Саша. Настя монотонно посылала его на верхнюю полку, Саша не шел туда. Настя хрипло кашляла и продолжала его грызть, на что Саша отреагировал своеобразно, удалившись в тамбур и взяв, видимо, для разнообразия бутылку портвейна. Инфернальная Настя угрюмо уставилась в черное окно, очевидно, потеряв вкус к жизни. Страстотерпец Саша не то расширял свое сознание, не то обретал в тамбуре смирение в обществе портвейна.

Мое следующее пробуждение сопровождалось терпеливым и многократно повторяемым увещеванием Саши: «Достань капли». Он, как видно, проявлял заботу о заболевшей подруге. Она с ненавистью продолжала посылать его на верхнюю полку. Он упирался и продолжал настаивать на каплях. Инфернальную блондинку пёрло и колбасило по экспоненте – она пустила в ход более сильные аргументы и стала дубасить Сашу, на что он отвечал вялыми колотушками. Стойкая Настя не соглашалась ни на одно из предложений Саши по мирному урегулированию конфликта. По-видимому, алгоритм семейного досуга был давно отработан. В конце концов разъяренная Настя стала пинать спутника ногами. Саша долетел почти до меня. На мгновение захотелось вмешаться и прекратить безобразие, но еще больше хотелось досмотреть до конца этот раунд. Поэтому я не стала проявлять признаков жизни. Остальные соседи то ли действительно спали, то ли, как я, тоже смотрели «кино». Настя тем временем куда-то вышла и Саша, оглянувшись, быстро схватил пивную бутылку и страстно присосался к ней. Я совсем не против расширения сосудов и сознания, но такое безобразное отношение к своему организму вызвало сочувствие к терпеливому супругу инфернальной дамы.

Наконец часам к пяти утра после долгого шипения и колотушек, зажатая в угол Сашей, Настя все же улеглась на нижней полке, а страстотерпец Саша вознесся на верхнюю. Поучительная семейная сцена закончилась. О, Саша, усвой простую истину: что женщина задумала, то и будет. Я горжусь нашими женщинами. И вообще славные ребята эти Настя и Саша, но не дай бог какому-нибудь чаду зародиться в буйном лоне этой семейки. Конечно, всегда остается в запасе вариант исчадия.

Я дописывала свой полевой очерк о Насте и Саше, пока в вагоне воцарялась тишина. За окном в чистом утреннем небе нежными красками расцветала заря, сделав почти прекрасным только что оскаленное Настино лицо. На столе в бутылке плескалось и воняло недопитое Сашей пиво. А мне пора было выходить в Запорожье с большого недосыпа, но зато с репортерскими трофеями.