Джордан Питерсон - Карты смысла. Архитектура верования

Миф – это не первобытный предок науки. Это качественно иное явление. Науку можно охарактеризовать как «описание деталей мироздания, которые непосредственно доступны пониманию», или как «определение наиболее эффективного способа достижения цели (заданной определенной цели)». Миф же – это скорее «описание мира как места, знаменующего собой действие ». Мифическая Вселенная есть арена действий , а не место восприятия . Миф описывает вещи с точки зрения их уникальной или общей эмоциональной притягательности, ценности, побудительной значимости. Таким образом, Небо (Ан) и Земля (Ки) шумеров – это не небо и земля современного человека. Они – Великие Отец и Мать всех вещей, включая саму вещь – Энлиль (которая на самом деле является процессом), в некотором смысле породившую их.

Мы не понимаем донаучного мышления и пытаемся объяснить его в доступных терминах. Получается, что люди отделываются поверхностным толкованием мифа и даже считают его бессмыслицей. В конце концов, мы мыслим научно – так нам кажется – и уверены, что знаем, что это значит (поскольку научное мышление в принципе поддается определению). Мы хорошо понимаем научное мышление, высоко его ценим и вообще склонны считать его мышлением как таковым (идеалом, к которому все другие «формы мысли» в лучшем случае стремятся приблизиться). Но это не совсем так. Мышление, по сути, является мерилом ценности – оно определяет последствия поведения. Это означает, что разделение ценности на категории – определение (или даже восприятие) того, что составляет отдельную вещь или целый класс вещей, – есть процесс их обобщения в зависимости от подтекста поведения .

Шумерская категория неба (Ан), например, – это область явлений, имеющих сходные последствия при совершении поступков или выражении эмоций; то же самое можно сказать о категории земли (Ки) и всех других мифических категориях . «Область Неба» сулит последствия для действия, то есть имеет побудительную значимость. Это делает ее божеством, которое контролирует поведение или которое следует хотя бы почитать.

Эта классификационная система действительно имеет смысл, но чтобы его понять, нужно перестроить мышление (и даже свое отношение к мышлению).

Шумеры прежде всего заботились о том, как действовать (исходя из ценности вещей). Их описания реальности (которым мы приписываем характеристики первичной науки) фактически представляли мир как набор явлений, имеющих смысл , – то есть как арену действий. Они знали об этом – по крайней мере, достоверно — не больше, чем мы. Но они были правы.

Опытные исследования окружающего мира объективно описывают то, что есть , – они определяют, что именно в данном явлении нужно оценить и описать по обоюдному согласию. Исследуемые объекты могут принадлежать к прошлому, настоящему или будущему. Они могут быть динамичными или статичными по своей природе: сто́ящая научная теория позволяет предсказывать и контролировать как становление («преобразование»), так и бытность. Однако с этой точки зрения эмоциональные реакции, возникающие при столкновении с объектом, не являются его частью. Поэтому их следует исключить из дальнейшего рассмотрения (как нечто субъективное) – по крайней мере, из определения реальной характеристики объекта .

Скрупулезное опытное познание, передача информации и сравнение помогают с поразительной точностью выявлять относительно постоянные характеристики окружающего мира. К сожалению, эту полезную методику нельзя применить к определению ценности . С ее помощью нельзя понять, что должно быть , она не укажет конкретного направления, в котором все должно двигаться (то есть не обрисует будущее, к которому мы стремимся, совершая действия). Оценка необходима для принятия нравственных решений. Оценочные исследования помогают направлять эти решения, но определить, правильные они или нет, науке не под силу. В области нравственного нам не хватает столь же убедительного и общепризнанного способа проверки, как опытно-научный способ описания действительности. Без него этот вопрос нам не решить. Человек и общество никогда не перестанут выносить нравственные суждения. И неважно, есть ли в них хоть какая-то необходимость. Действие предполагает оценку или ее скрытый, бессознательный эквивалент. Действовать – буквально значит выбирать определенные возможности из бесконечного числа противопоставленных им альтернатив. Если человек хочет жить, он должен действовать. Действуя, мы оцениваем. Увы, люди не всеведущи, мы вынуждены принимать решения, не располагая нужным количеством информации. И здесь нам на помощь приходят знание добра и зла и нравственное чутье. Наш выбор явно или скрыто определяют устои, рожденные мифологией. Но что это за устои? Как понять, что они действительно существуют? Как понять, что они собой представляют ?