Александр Иванушкин - Мышление. Топологический материализм

От своего абсолютного начала свободный ум изучает два капитальных состояния. Назовем их: комфорт – дискомфорт, а еще проще: хорошо – плохо. «Хорошо» и «плохо» – это состояния мира, который воспринимает дитя, а вовсе не «сложные логические оценки младенцем физических ситуаций». Весь мир целиком плох или целиком хорош. Рудиментарные реакции подобного рода знакомы каждому внимательному к себе взрослому.

С точки зрения топологического материализма, новый ум (как и все остальные) – часть опыта «умов большей мерности» и якает всеобщим чистеньким (до качественным) «я», то есть сразу по возникновении фиксирует не только, например, голод, но и, например, страх, легко распознает отношение к себе, сразу осязает (умозрит) многомерный мир целиком, а не только свое трехмерное тельце и его трехмерное окружение.

С точки зрения топомата, ум постигает мир целиком, занимая позицию в естественной иерархии всех умов (всех мерностей) и разделяя с ними общее до качественное (нульмерное) «я». То есть «частью мира» назвать живой ум мы не можем. Частью мира мы можем назвать только его «не абстрактную» часть.

Механизм же, это часть мира не связанная с естественной иерархией умов и, соответственно, не имеющая общего всем нам живого, нульмерного «я». Генератор случайных чисел не дарует ни свободу, ни индивидуальность. И генератор генераторов случайных чисел тоже. Для механической макаки «случайно напечатавшей Брема», Брем такая же бессмыслица, как и все, что она печатала до того.

Почему это важно? Потому, что крах организма (добровольное вырождение в рефлекторный механизм) = краху мышления, как возможности = потере свободы, как принципа. Почему мы не желаем терять способность мыслить (желаем сохранить свободу)? Ни чем это не обусловлено в трехмерье. Это вообще ни чем не обусловлено (не рефлекс).

Вернемся же к новенькому уму, к нашей первой искре и рассмотрим начало ее начала. Самым глубоким и тотально одинаковым впечатлением для всех умов является «возникновение». «Все есть» первый раз на границе с «нет ничего». То, что первое «все есть» четко видит рядом с собой «нет ничего» – единственное и необходимое условие всех дальнейших приключений растущего ума.

Все, что он (ум) станет осязать как «присутствие», будет всегда очерчено границами «своего отсутствия». Проще, первое впечатление «нет – есть» является (на всю дальнейшую жизнь) единственным «топологическим кирпичиком» из которого ум строит все, что он строит.

А строит он от простого к сложному чрезвычайно громоздкие «дворцы топологических аналогий». И кленовый лист и стремление наций к самоопределению – образы одного порядка конструктивной сложности, возведенные умом из очень простых и надежных т-кирпичей «нет – есть». Обучающая активность среды, кстати, измеряется количеством предоставляемых уму аналогий, то есть увеличивается в геометрической прогрессии по мере роста.

Можно назвать это естественное основание всех построек ума: «неизбежность дихотомии», но я бы назвал это просто: «базовой дихотомией восприятия». Мышление без четкого опознания «отсутствий» невозможно. Мало того, вся познавательная сила мышления направлена в разного рода «отсутствия». Можно сказать: «мышление, это усилие видеть то, чего нет». Существует два популярных пути развития ума в этих ужасных обстоятельствах. Хороший и плохой.

Одна кроха зажмурившись на один глаз подробно осваивает только «то, что есть», другая «глаз в ничто» не закрывает и потому псевдомир никогда не становится для нее убедительным «на все 100». Это не две противоположные позиции, это позиции «полуслепая – зрячая».

Не пыльная абстрактная антиномия проигравшего своей схеме старого старика: «В одних и тех же условиях, пользуясь одной и той же логикой можно доказать, что Бог есть и что Бога нет», а живая невидимая бездна вокруг живого маленького ума и его свободная реакция.

Ни какое воспитание не может тут ничего изменить. В полуслепом малыше, которого перегрузили навыками общения с тем, что он не желает видеть, «воспитание» рано или поздно коллапсирует в свою противоположность. В зрячем же, ни одно воспитание не приживется как «набор неизменных рефлексов» в принципе.

Понятно ли, что описаны крайние, пограничные ситуации? Они, повторюсь, не противоположности, а рамки, в которых пребывают все наблюдаемые случаи состояния «глаза в ничто» (от крепко зажмуренного, до распахнутого настежь). Первый выбор (зажмуриться или смотреть) только что возникшего ума решает многое в его дальнейшей судьбе.