Татиана Северинова - Из блокнота памяти

– Ну, как вы, ребят?

– Да вот… Решаем… Что ж мы тут все живностью обзавелись, а Вы нет… Вот скинемся по два экземпляра, из Вашей бороды хороший зоосад получится, – Толик в упор посмотрел на доктора.

– Относительно лечения вопросов нет? – Виктор Александрович кивнул в ответ на молчание и быстро вышел из палаты…

К вечеру в отделении была тёплая вода.

Ксения с мамой приехали в Москву на лечение к известному иглотерапевту. Остановились у Толечки Ивановича, как его звала Ксюшина мама. Он же её, соответственно, называл «Валечка Ивановна».

Валентина Ивановна пекла блины. Анатолий Иванович возился с мясом. Должны были прийти Киса с Алёшкой.

У Ксении в руках книжечка Нового Завета издательства «Гедеоновы братья». Анатолий Иванович заглядывает в комнату из кухни.

– Ксенька! Лёжа Слово Божие не читай!…

Он грозит ей пальцем. Ей ново и удивительно его такое поведение… Она выходит в проём кухни. Толик как раз режет с усилием мясо. Верхней пуговицы на его рубашке нет, из-за пазухи у него выскочил и болтается на бечёвке медальончик. Вернее то, что от него осталось. Алюминиевая пластиночка, а изображение, видимо, давно отскочило. Толик перехватывает взгляд…

– Давно Кису просил крестик купить, некогда ему всё… На девок-то время находит… Ну, ничего, – он показывает ей пластиночку, – тут изображение креста осталось. И хватит с меня…

Получилась пауза. Потом он опять заговорил.

– Хорошо, что Евангелие читаешь… Иди, Ксюшенька к Богу… Без Него куда нам?

И вдруг… Его огромные голубые глаза покраснели и наполнились слезами…

– Я не приобщался 30 лет… 30 лет без Бога… Это же смерть… Вот стою, мясо режу… А душа – покойник уже… Даже иконы вот нет у меня. Дожил.

Он повернулся к окну и перекрестился.

– Окно – это свет, а Свет – это Бог!

Назико выписали. На её место положили Зинку Бровкину.

Зинка ходила с двумя бадиками. Была маленькой, юркой, её карие глаза постоянно смеялись, рот не закрывался. Вначале Ксения пыталась понять, где в словах Зины правда, а где – вымысел. Но скоро поняла, что этого не знает даже сама Зинка.

За стенкой лежал парнишка-украинец Витёк Топорчук. Крепенький такой, голубоглазый, светло-русый хлопец. Студент какого-то Донецкого ВУЗа. Лежал он с колясочником Андрюхой.

После обхода, когда врачи запирались в ординаторской или даже покидали этаж, Андрюха часто в своей коляске оказывался в коридоре, а Зинка пропадала из палаты… Как-то, по возвращении, она наткнулась на вопросительный взгляд Ксении…

– Да вот… Попросил уроки давать, – засмеялась Зинка, – ему уже 22, а он мальчиком был, представляешь? Не знал и не умел ничего… У него девчонка, а он, как подъехать к ней, не знал… А мне уже 34, опыта у меня… Разного… Жаль, выписка у него скоро, но основы усвоил.

При выписке за Витьком приехал его друг, тоже Витька. Учились вместе. Витька был невысокий, но жилистый парень. Поезд был утром, и Витьке разрешили переночевать в отделении.

Ксеня курила у себя на балконе. О чём-то задумалась. Сигарета потухла. Вздрогнула от чиркнувшей спички… Огонёк осветил лицо Витьки.

– А я не курю. Ты Ксения? Ты чем-то взволнована?

– А спички тогда откуда?

– Так у тебя на тумбочке взял. Смотрю, сидишь одна… У наших голубков-то прощальная ночь… А Андрюха из палаты не хочет выходить. Обещал кипеж поднять, если его тронут, – ухмыльнулся Витька. – Давай, что ли с тобой чай попьём.

Почему-то в темноте, при свете уличного фонаря, разогрели кипятильником и заварили чай. У Витьки оказались конфеты… Их молчание прервали ввалившаяся в палату двоица.

– В потёмках… Никак целуетесь уже?

Они молчали. Почему-то Ксении было всё равно. И как-то НИКАК. Она знала, по какому сценарию пойдут события дальше. Не было ни волнений, ни отвращения. Никак!

– Ксюш… Мы здесь переночуем…

Зинка зажгла ночник и пошла в душ. Витёк смущённо поглядывал на Ксению.

– Кровати у вас широкие… – Витька поигрался пультом управления кровати, – Ксюш, ты меня не гони. Чай крепкий – спать не хочу, к Андрюхе тоже не хочу. Жарко от чая…

Он снял футболку. Ксеня, чтоб не стоять над смущённым Витьком, уже легла поверх одеяла в кровать, равнодушно подвинулась, давая Витьке лечь рядом. Он лёг, заложив руки за голову. Стал что-то рассказывать мягким, украинским говорком. Повернулся к ней, привлёк к себе. Стал целовать. Щёки, чмокнул в нос, стал целовать в глаза… С соседней кровати слышались определённые звуки. Витька запустил сланец… Ксения услышала, как хлопнула дверь.