Татиана Северинова: Кому-то – жизнь, кому-то – житиё. Философская, религиозная лирика

Скальпель – в тело, в душу – грех,
Вся в заплатах от прорех.
Что первично? Что вторично?
Что чудесно? Что привычно?
Лирик-физик? Мать-жена?…
Сила, немощь… всё сполна.
Груз ума… полёты в детство…
Вот и всё моё наследство…

Я – книга… Я открыта перед вами.
Коль интересна – милости прошу.
Да, в повести моей полно изъянов…
Их стоит ворошить? Зачем? К чему?

Вы не марайте росчерком страницы.
Автографы на них и так пестрят.
От них ночами мне порой не спится,
Они мне в душу дырками глядят.

Есть иллюстрации… Увы, не много.
Художникам моим – земной поклон.
Читайте… Или – с Богом от порога.
Не вам решать – обочина, иль трон…

Я рисую себя из подаренных вами мне красок.
За палитру любую с поклоном молитву творю…
Что ж для вас – неожиданность резких мазков и окрасок?
Что дарили – без скупости вам от души отдаю…

Я б по тучам для вас – восходящее тёплое солнце…
Я б для вас рисовала в росинках траву и цветы…
Я бы… счастье для вас… Чтобы в каждое ваше оконце…
Апельсиновый сок… Как стакан доброты и мечты…

Я б для вас… Пропитала свой холст только вечной любовью…
Как дыханье души… По холсту моя тонкая вязь…
Коль палитра пуста… Заменяю слезами и кровью…
Не судите меня… Если вдруг не по вкусу пришлась…

Зачем слагать стихи? Зачем писать нам песни?
Коль дышишь ты не так, как пишешь и поёшь?
Никто из нас не свят, но духом не воскреснешь,
Коль в строчках у тебя лишь «праведная» ложь…

Нельзя сказать «люблю», во всём виня другого…
Как гимны петь святым, к себе не применив?
Энергию несёт твоё живое слово,
Но действует не звук, а внутренний твой мир.

Весна… Воскресшая природа…
И манят взглядом Небеса,
И не пугает непогода,
Ведь Кто-то правит паруса.
Душа, с надеждой первоцвета,
Поймать стремится солнца луч.
Христос Воскресе! Ждёшь ответа…
Воистину… Хоть из-за туч
На небе ли… В душе с сомненьем,
Порою трудно продохнуть…
Но попраны и смерть, и тленье…
И бесконечен Жизни путь…

Благости наполнен благовест,
Вон летит душа из душной клети,
Льётся свет на род людской с Небес,
Птиц с ладошек выпускают дети.
Щебетаньем полнится простор,
Явь слилась с предвечным ожиданьем,
В катавасии весенний дол,
Тайна приоткрылась мирозданья.

Какие там четыре дня!
Смердит душа. И нету силы…
И в плен, как пеленами я
Влекома вражеским призывом.
В пещере… Воздуха струя
Сквозь твёрдый камень как проникнет?
Кого-то, что-то не кляня,
Мои глаза ко тьме привыкли…
Но… В храме утреня идёт…
И хор поёт о Воскресенье…
К пещере Сам Господь идёт…
И прочь ведёт меня из тленья…
От сердца камень отвалив,
Совлёк все глупые желанья…
И в изумленье херувим
Замолк… Узрев души лобзанье…

Я знаю, что не знаю ничего…
Что в каждой правде – половина фальши,
Что оглушает тишь сильней всего,
И твердь небесная порой над нами плачет…
Что в многоточье – смертный приговор,
А он – начало страшного страданья,
Что совести целительный укор
Порой желаннее вранья, как оправданья.
Я чувствую бесчувственность порой,
И беспредельны кажутся пределы…
Но сквозь бетон расту опять травой,
В бессилье силу Божию проверив.