Е. Черносвитов: …в этом мире несчастливы… Книга вторая

Перед следующим заседанием судья очень мягко сделала мне, как ни в чем не бывало, новое предложение, сказав, что все понимают, что эти фото – фальшивка: «Я аннулирую дарственную твоей бабушки одной трети квартиры твоему отцу – бабка согласна, но ты будешь должна ей один миллион рублей – (тогда это еще были большие деньги!) – Можешь выплачивать частями…». И я увидела, что у нее в ушах мамины антикварные, с бриллиантами и сапфирами, серьги! Я молча повернулась и села на свое место…

…По вердикту суда, одна треть квартиры принадлежит отцу, а две трети – мне! Я почти уверена, что он убил маму и подкупил патологоанатома… Но у меня нет денег сейчас это доказать! Выходя из суда, отец догнал меня и прошептал на ухо: «Или будешь жить со мной, или – со всеми… на улице!» Вскоре я ушла из дома, заперев свою комнату с книгами, пианино и скрипкой…

…Как-то, совсем недавно, я решила навестить бабушку, не родную, а ее сестру. Позвонила ей. Она выразила огромную радость, что я жива, и что хочу к ней приехать. Мы договорились, что я перезвоню, когда приеду. Я позвонила на другой день, собравшись в гости. И услышала: «Приезжай, родная, приезжай, и Саша, и Надя тоже будут!» (Саша – мой отец. Надя – моя родная бабушка). …Больше я не звонила, и меня они тоже не беспокоили…

…Я окончила институт с красным дипломом, потом интернатуру по психиатрии. Работаю в крупной психиатрической больнице, пишу диссертацию на тему социопатов. Опубликовала с десяток статей в России и несколько за рубежом. Участвую в психиатрических конференциях, съездах, ученый секретарь секции в психиатрическом обществе России. Снимаю квартиру. В своей квартире ни разу не была. Мою историю знают мои друзья. Мой бой-френд, чемпион мира по борьбе без правил, как-то спросил меня, не навестить ли ему моего папашку? «Я его и пальцем не трону… Просто повешу за ноги так, чтобы он сам не мог освободиться и рот скотчем оберну. А записку брошу соседям под дверь, чтобы утром освободили» Мы с моим «другом» договорились, что он больше так шутить не будет…

…Моя история, читатель, как ты понимаешь, еще не кончилась! Как психолог я знаю, что носить в себе все это вечно – не получится! Рано или поздно «прорвет», и кто скажет, как? Но сейчас, чтобы попытаться «законно» поставить точку в моей трагедии, одного миллиона не хватит! Вот, сижу и жду у моря погоды…

P.S. Моя школьная подруга и однокурсница живет со своим отцом гражданским браком. Они сразу стали жить, после того, как мама выбросилась из окна. «Подруга», словно предупреждая мои расспросы, начала писклявым голосом: «Папка такой …такой рохля! Нарвался бы на стерву, а его люблю, и он меня любит, и скоро у нас будет ребенок…»

P.P.S. Однажды, когда я подходила к проходной своей ПБ, какой-то мужчина перегородил мне дорогу и сняв шляпу, вежливо сказал: «Да Вы, леди, совсем не изменились… А меня вряд ли узнаете – я его, действительно, с трудом узнала! – Я – тот топ-менеджер „элит-эскорта“, который при единственной нашей встрече не понял, кто к нему пришел… и получил по заслугам! Вы – психиатр? – Мы стояли перед входом в мою психиатрическую больницу… Вот скажите мне: можно ли считать нормальными отцов, которые приводят своих малолетних дочек ко мне на порно (съемки)?.. И, ведь, не алкаши, не наркоманы, таких – моя охрана близко не подпустит! Все приличные люди, и на каких тачках приезжают! Многие сидят и смотрят, как их дочурки голенькие перед камерами свои прелести выставляют! Или того лучше…» Я прервала его: «А ты нормальный? А то, что ты делаешь с голенькими девчушками – для нормальных?» И, не дожидаясь ответа, вошла в проходную ПБ…

Последнее десятилетие СССР. Это произошло в окрестностях Николаевска-на-Амуре. Тридцатилетний оперативник, майор милиции, красавец якут, мастер спорта по дзюдо и горному слалому, великолепный стрелок из всех видов оружия, применявшегося в те годы в МВД, потомственный НКВД-эшник, как он говорил о себе, неделю преследовал особо опасных преступников. За это время ему пришлось сутками быть в засаде. Бегом преодолевать большие расстояния. Участвовать в жесткой перестрелке. Пил, ел, спал, «ходил по нужде», урывками. В результате, преступники ушли. Очень расстроенный провалом операции, к которой он тщательно готовился, вернулся домой, не имя сил даже поесть, свалился спать. Сколько спал – не помнит, проснулся от сильнейшей боли в сердце. До этого случая «вообще ничем никогда не болел, и родители живы и здоровы». Боль была такая сильная, что, несмотря на то, что он «не из трусливых», испугался и вызвал «скорую помощь». Ему сделали укол, и увезли в ближайшую больницу. Там он пролежал неделю, его обследовали, неоднократно делали ЭКГ, и потом выписали, сказав, что он «просто переутомился, сердце у него здоровое». Но, на всякий случай, врач на прощание дал ему пластинку таблеток нитроглицерина.