Ольга Бермант-Полякова - Арбайтен, Ольга Викторовна! Избранные страницы сайта olga.co.il

Рвоты (вы едите и, ощутив еду в желудке, вызываете рвоту из-за страха стать жирной, вы начинаете отношения и рвёте их первой, из страха, что влюбитесь слишком сильно). В основе булимии любви лежит бредовое убеждение, что пострадавшую любят незаслуженно. Согласно её болезненной логике, когда она первой отказывается от любви, она избегает наказания за то, что влюбилась и вы получала удовольствие от еды, от любви.

Всеядность (вы не хотите наедаться, а всё равно, как только видите еду, берёте в рот всё подряд, ложитесь в постель с каждым). В основе зажора, так на сленге называется компульсивное переедание, лежит желание быть заполненной, чтобы обнимал кто-то живой и тёплый, неважно кто, важно чтобы рядом. И заполнял заодно то, что природа предназначила заполнять. Приступы зажора обычно чередутся с приступами раскаяния, а периоды промискуитетного сексуального поведения с периодами полного воздержания.

Истощение (он вам симпатичен, не более того. А с его стороны сильное чувство. И ещё он хорошо зарабатывает и материально на порядки обеспеченнее вас. Он мечтает назвать вас своей женой и хочет растить с вами общих детей, вы не против). В основе дистрофии любви лежит невзаимность. Он её любит, а она его терпит: лучше так, чем никак. Жизнь в дистрофичной любви поддерживается искусственно, питание подаётся извне, через зонд. На неестественный приём пищи и чувств добровольно соглашаются не от хорошей жизни, а с горя горького: морили голодом безлюбья родители, надругались насильники, изнурили многолетние рецидивы гриппа. Или всё сказанное вместе.

Худоба, рвоты, всеядность и истощение это болезни, у которых общий корень: нелюбовь. Лечатся разговорами о болезнях любви в отношениях с пациентки со своими родителями, залечиванием ссадин и синяков и общим закаливанием организма: солнце, воздух и вода доброжелательного отношения других людей способны сотворить чудо.

Безоценочность – отношение без оценки, восприятие другого человека «как есть», пришло в отечественную культуру в 1986 году, на волне грандиозного успеха семинаров Карла Роджерса, биография которого переходами из агрономии в теологию и психологию напоминает биографию Л. С. Выготского (филология, театр, психология), А. Р. Лурия (доктор педагогических наук 1937, доктор медицинских наук 1943, выдающийся психолог) и других тройственных по своему устройству натур, которые поочерёдно проживают каждую из них в профессиональном выборе.

Идея была подхвачена, пошла в народ, тридцать лет обкатывалась в потоке жизни, как речная галька водами реки, и скрипит на зубах, как песок. Выяснилось, что этап называния предметов, действий и того, что «между» людьми, отношений, – необходим для формирования межличностного интеллекта. Что без называния (приписывания оценок) социальных феноменов своими именами не получится очертить круг понятий и классифицировать их по разным уровням обобщения, от ситуативных к абстрактным. Оказалось, что на безоценочном отношении к ним вырастают дети, не способные помыслить об отношении к самому себе, потому что им НЕЧЕМ помыслить, родители не дали им слов-паролей для обозначения данной стороны жизни. Нет в отношениях ребёнка с родителями, во внешнем мире, – неоткуда взяться понятиям и во внутреннем, сложенном из интериоризаций, мире.

Любопытно, что обет молчания последних двадцати лет о том, какими бывают отношения людей с другими людьми и с самими собой, не распространяется на телесность. То, какими бывают груди, спины, бока, попы, губы, как правильно «лепить тело» и что с ним делать, – всё то, что называется «миром фитнеса» и предписывает менять себя, «выстраивая тело», заполнило мир переживаний. Здесь и очерченный круг понятий, и типы фигур, и описания ситуаций и наглядно-конкретных мыслительных операций (бери, жми, ешь, не ешь). А тридцать лет назад как верили, что безоценочное принятие изменит мир!

В некрологе принято выражать соболезнования родным и близким усопшего. Родня у роджерианской гуманистической психологии христианская, теологический бэкграунд основателя создал психологию «люди, любите друг друга» безусловно и не оценивая, без всякого воцерковления. Час безоценочного подхода пробил в конце двадцатого века, в перестроечную эпоху, когда моральный кодекс строителя коммунизма уже выкинули, а тысячелетие крещения Руси ещё не прочувствовали. Жизненный путь безоценочного подхода будет долго отзываться в наших сердцах.