В. Болоцких - Опыты психоанализа Клио

Концепция единства человечества во «вселенском теле Богочеловека» строится Вл. Соловьёвым на основе принципа христианской троицы. Он писал: «Благочестие, справедливость и милосердие, чуждые всякой зависти и всякому соперничеству, должны образовать устойчивую и нерасторжимую связь между тремя основными действующими силами социального и исторического человечества, между представителями его прошлого единства, его настоящей множественности и его будущей целостности».

Вл. Соловьёв подчёркивал: «Все три члена социального бытия одновременно представлены в истинной жизни Вселенской Церкви, направляемой совокупностью всех трёх главных действующих сил: духовного авторитета вселенского первосвященника (непогрешимого главы священства), представляющего истинное непреходящее прошлое человечества; светской власти национального государя (законного главы государства), сосредоточивающего в себе и олицетворяющего собою интересы, права и обязанности настоящего; наконец, свободного служения пророка (вдохновенного главы человеческого общества в его целом), открывающего начало осуществления идеального будущего человечества. Согласие и гармоническое действие этих трёх главных факторов является первым условием истинного прогресса… Чем совершеннее единение этих трёх одновременных представителей прошлого, настоящего и будущего человечества, тем решительнее победа Вселенской Церкви над роковым законом времени и смерти, тем теснее связь, соединяющая наше земное существование с вечной жизнью божественной Троицы». 24 24 Там же. С. 62, 64—66.

Но в божественной Троице третье лицо (дух святой) предполагает два первых в их единстве. И Вл. Соловьёв делал вывод: «Так оно должно быть и в социальной троице человечества. Свободная и совершенная организация общества, представляющая призвание истинных пророков, предполагает союз и солидарность между властью светской, Церковью и государством, христианством и национальностью».

Но этого союза и этой солидарности больше нет, они разрушены «восстанием Сына против Отца, ложным абсолютизмом национального государства, пожелавшего стать всем, оставаясь одним, и поглотившего авторитет церкви, удушившего социальную свободу. Ложная царская власть породила ложных пророков, и антисоциальный абсолютизм государства естественно вызвал антисоциальный индивидуализм прогрессивной цивилизации. Великое социальное единство, нарушенное нациями и государствами, не может сохраниться надолго для индивидов. Раз человеческое общество не существует более для каждого человека как некоторое органическое целое, солидарной частью которого он себя чувствует, общественные связи становятся для индивида внешними и произвольными границами, против которых он возмущается и которые он в конце концов отбрасывает. И вот он достиг свободы, но той свободы, которую смерть даёт органическим элементам разлагающегося тела».

Этот мрачный образ славянофилы применяли по отношении к Западу, но на самом деле не там, а в «Византии первородный грех националистического партикуляризма и абсолютического цезарепапизма впервые внёс смерть в социальное тело Христа». А ответственной преемницей Византии является Россия, теперь она единственная христианская страна, «где национальное государство без оговорок утверждает свой исключительный абсолютизм, делая из церкви атрибут национальности и послушное орудие мирской власти, где это устранение божественного авторитета не уравновешивается даже (насколько это возможно) свободою человеческого духа».

Вл. Соловьёв считал «второго члена социальной троицы» – государство или светскую власть – в силу посредствующего положения между двумя другими, «главнейшим орудием поддержания или разрушения целостности вселенского тела». В силу исторических условий именно Россия «являет наиболее полное развитие, наиболее чистое и наиболее могущественное выражение абсолютного национального государства, отвергающего единство Церкви и исключающего религиозную свободу», заявлял он. И тут же делал своеобразный мысленный кульбит и превращал недостаток в достоинство: «Но народ русский – народ в глубине души своей христианский, и непомерное развитие, которое получил в нём антихристианский принцип абсолютного государства, есть лишь обратная сторона принципа истинного, начала христианского государства, царской власти Христа».

Ну а раз так, и раз «это есть второе начало социальной троицы, и, дабы проявить его в правде и истине, Россия должна прежде всего поставить это начало на то место, которое ему принадлежит, признать и утвердить его не как единственный принцип нашего обособленного национального существования, но как второй из трёх главных деятелей вселенской социальной жизни, в неразрывной связи с которой мы должны пребывать. Христианская Россия, подражая самому Христу, должна подчинить власть государства (царственную власть Сына) авторитету Вселенской Церкви (священству Отца) и отвести подобающее место общественной свободе (действию Духа). Русская империя, отъединённая в своём абсолютизме, есть лишь угроза борьбы и бесконечных войн. Русская империя, пожелавшая служить Вселенской Церкви и делу общественной организации, пожелавшая взять их под свой покров, внесёт в семейство народов мир и благословение».