Пауль Наторп - Избранные работы

Позволю себе пояснить эту мысль аналогией. Изучение грамматических правил и даже обширный опыт в накоплении слов и примеров применения этих правил еще не дают полного знания языка. Язык мы знаем, когда мы сознательно управляем его словами, хотя бы правила его не были в данный момент в ясном поле нашего сознания, другими словами, когда мы думаем на этом языке. То же самое – и относительно психологии в ее применении к воспитанию. Педагогу нужно думать « психологически », хотя бы законы психологии в своих формулах отошли в данный момент на второй план сознания. Аналогия продолжается и дальше. Можно, не зная правил грамматики, научиться говорить и думать на данном языке. Несомненно, этому можно научиться и в воспитании – это дает опыт, это называется педагогическим тактом и т. д. Но для анализа синтаксической правильности своей речи необходимо знание синтаксиса, и для анализа своего педагогического поведения нам нужна психология.

Ту же точку зрения можно было бы развить дальше и шире применительно к логике, этике, философии. Конечный вывод гласил бы: педагогу нужно думать и действовать философски. Но нельзя здесь дальше развивать свою мысль – это только предисловие к чужой книге. Но, думается, именно в освещении этого вопроса она особенно полезна. Рассуждения Наторпа получают тем большую убедительность, что он широко ставит вопрос и дает ответ на вопросы не только о педагогическом значении психологии, но и логики, и этики, и философии в целом. И если поэтому читатель вынесет убеждение в безусловной необходимости философского образования вообще для педагога, то этим вполне определится повод, побуждающий рекомендовать это сочинение, невзирая на неприемлемость общей точки зрения автора.

Г. Шпет.

Москва, 1910

Первый вопрос, на который должна ответить педагогика как наука, гласит: какова вообще ее научная основа? В состоянии ли она самостоятельно обосновать свои принципы или должна заимствовать их из других наук? Если по общему признанию имеет место последнее, то на какие другие науки она должна опираться? На одну или несколько? Если на несколько, то что даст каждая из них для ее обоснования? Для каких различных сторон своей задачи ей приходится искать научные принципы в различных науках, причастных к ее обоснованию?

Эти вопросы нуждаются в более точных и более обоснованных ответах, чем те, которые они находили себе до сих пор.

Правда, всегда существовала, существует и теперь часто, склонность в деле воспитания вообще мало доверять теоретическим соображениям и во всем полагаться на практику. И в этом, с одной стороны, нет ничего удивительного. Теория, по-видимому, никогда не закончит своей работы; между тем практика выдвигает свои неоспоримые требования; с ними нужно справиться, не задаваясь вопросом о том, приведут теоретические рассуждения к цели или нет. Из такой нужды потом легко делают добродетель; думают, что можно научиться из самого опыта, что для него теория не нужна или мало нужна, так как и без нее справились с практикой и кое-чего все-таки добились.

Так думают про себя, вероятно, многие практики. Для некоторых частных вопросов техники преподавания и воспитания такой образ мыслей имеет свое законное основание. Но воспитание во всем его объеме слишком большое и ответственное дело, чтобы можно было так к нему относиться. Прогресс культуры, прежде всего национальной, а через нее, следовательно, мировой, зависит от того, в каком направлении и какими путями мы поведем воспитание подрастающего поколения. Приступать к такому делу без достаточно глубокого теоретического рассмотрения есть непростительное легкомыслие.

Ведь мы все проникнуты идеей развития. Ведь мы же не думаем, что человеческая культура заканчивается на какой-нибудь определенной ступени и неспособна к дальнейшему прогрессу. Это было бы смертью человечества, но человечество еще не умирает. Если, следовательно, человеческая культура должна развиваться путем воспитания и обучения от поколения к поколению, если она есть нечто изменяющееся и растущее, никогда не заканчивающееся, то как можно думать, будто простое обращение к практике в деле воспитания в том виде, как оно существует в данный момент и в данном месте, само уже поставит нас на правильный путь и мы, как во сне, понесемся к истинной цели? Предоставить себя данной, установившейся практике, не исследуя ее и не высказывая собственного обоснованного суждения, – противно уже всякому свободному чувству, противно сознанию собственного самостоятельного убеждения. А надо бы если не во всей своей деятельности, – что, конечно, слишком большое требование, – то по крайней мере в своем суждении быть свободным по отношению к действующей практике. Только тогда можно, со своей стороны, способствовать улучшению того, в чем кое-что уже достигнуто, а там, где лучшего не знаешь, можно делать то, что делаешь, от всей души, потому что это делается на основании собственного убеждения. Только тогда это имеет цену и может удовлетворить нас самих. Быть может, думают, что теория придет сама собой, вместе с практической работой. Но она не придет по крайней мере без предварительного выяснения основ всей этой деятельности с ее отдаленными целями; она не придет, если с самого начала неизвестно, куда вообще направить путь и как.