Сергей Степанов - Психологический тезаурус

Впервые «гипотеза справедливого мира» была высказана американским социальным психологом Мелвином Лернером в 1965 г. В ходе популярных в ту пору экспериментов по межличностному восприятию Лернер подметил закономерность, никому ранее не бросившуюся в глаза. В его опытах роли испытуемых произвольно распределялись экспериментатором, причем по условиям одного из опытов одни испытуемые получали от других наказание электрическим током – хотя и не опасное, но довольно болезненное и неприятное. В другой серии условия были сложнее: заранее объявлялось, что роли будут меняться, так что наказуемый и экзекутор поменяются местами. Лернера интересовало, как неприятности, доставляемые людьми друг другу, повлияют на их взаимную оценку.

В ходе последующих опросов выяснилось, что жертва, лишенная возможности «дать сдачи» и принужденная терпеливо сносить наказание, оценивалась по большинству личностных параметров весьма невысоко. В ситуации «восстановления справедливости» тот же самый человек заслуживал гораздо более высоких оценок, выглядел более симпатичным. Лернер заключает: «Вид невинной жертвы, лишенной возможности восстановить справедливость, побуждает людей принижать ее привлекательность, дабы как-то согласовать, привести в соответствие ее участь и ее качества».

Не потому ли нам так неприятен вид нищих, убогих, увечных, неизлечимо больных?

Кто-то, наверное, с негодованием отвергнет этот упрек. Что ж, если вид чужого несчастья вызывает у вас не презрение, а скорее сострадание, то значит такая психологическая особенность, как вера в справедливый мир, присуща вам в исчезающе малой степени, что, наверное, следует признать вашим достоинством. Американские исследователи Зик Рубин и Летиция Энн Пиплау, разработали специальную шкалу веры в справедливый мир, по которой это качество может быть измерено у любого человека. Впоследствии эта шкала была усовершенствована и детализирована. По результатам ее использования можно заключить, что вера в справедливый мир, подобно многим другим социально-психологическим характеристикам – таким, как, скажем, конформность или готовность к подчинению, – присуща разным людям в разной мере, хотя вряд ли найдется хоть кто-то, кто был бы ее абсолютно лишен.

С этической точки зрения эта особенность, вне сомнения, может быть оценена как негативная. Следствием ее является снижение чувства личной ответственности, пассивная терпимость к страданию, безразличие к несправедливости. В крайних случаях она может даже вести к институционализации несправедливости, узакониванию дискриминации (история знает немало таких примеров, когда вместо борьбы с бедностью принимались законы против бедных, – почитайте хотя бы Диккенса!)

Кроме того, вера в заслуженность любой судьбы, делает человека уязвимым перед неожиданными неприятностями. Верно замечено: фраза «С нами такого случиться не может!» должна лидировать в списке последних прижизненных слов. Человек, убежденный, что ничем объективно не заслужил «кары», склонен к неоправданному риску и в то же время недостаточно внимания уделяет предосторожностям и профилактике каких бы то ни было бед.

Однако, парадоксальным образом, вера в справедливый мир с психологической точки зрения имеет и свою позитивную сторону. Установлено, что люди с высокими показателями по соответствующей шкале менее уязвимы для стресса, менее склонны к депрессии, более оптимистичны.

Или, может быть, просто более толстокожи?..

Здравомыслящему человеку очевидно: вера в справедливый мир – наивная иллюзия, ибо реальный мир просто переполнен абсурдной несправедливостью. Это ли не повод впасть в уныние, а то и наложить на себя руки?

Осмелюсь предложить жизнеутверждающий ответ, который сам черпаю в классических строках, перечитываемых всякий раз, когда жизнь с немотивированной жестокостью снова и снова ставит этот горестный вопрос.