Карл Викланд - Тридцать лет среди мертвых

Моя мать была странной женщиной; но после всего, что я видел с тех пор, как нахожусь на духовной стороне, мне ясно, что она была одержима. И никто ничего не мог с ней поделать. Мой отец и мой брат были хорошими людьми, а моя мать и я были «заблудшими овцами».

Эта дочь наших соседей была хорошей девушкой и постоянно пыталась, насколько могла, помогать мне. В тот день, когда я пошел вслед за ней, она вошла в дом этого господина (доктора Викланда). Она прошла в маленькую комнату и заговорила с медиумом, устами которого я сейчас говорю; в тот день я увидел многое, чего раньше не видел никогда. Я, правда, не понял, что все это означало. Мне казалось, будто кто-то силой удерживал меня там, и я не мог уйти.

Не заметив ничего особенного, я уже сидел вместе с другими собравшимися; я слышал пение, и, прежде чем сам понял это, я опять почувствовал себя живым. Я мог говорить, и шея у меня больше не болела. Все происшедшее меня очень удивило.

Вы тогда так по-доброму говорили со мной, что это было для меня настоящим благодеянием. Вы рассказывали мне об истинной жизни там, на другой стороне, и очень помогли мне понять, что такое жизнь – не так, как учили церковь и служители культа, говорящие, что нам нужно только молиться и верить в кровь Христову, что Христос умер за наши грехи и что мы попадем на небо, только если будем верующими!

Я не был создан для того, чтобы идти таким простым путем, это казалось мне слишком удобным и легким. Я думал, что мы не можем попасть на небо без каких-либо усилий с нашей стороны. Мне было ясно, что я плохой человек, однако в глубине души я чувствовал, что должен приложить много усилий, чтобы стать хорошим, что должен творить добро за все то зло, которое я причинил людям. Это казалось мне более разумным, чем думать, что я могу одним смелым движением вырваться из своего бедственного положения и оказаться на небе. К тому же, думалось мне, там я вряд ли пришелся бы ко двору.

Вы начали со мной разговор о Боге и о нашем человеческом познании Бога. Вы говорили так, как никто никогда не говорил со мной об этом, однако мне все было понятно. Я очень надеюсь, что однажды кто-то так же поговорит с моими приятелями, находящимися в том же положении, в котором тогда был и я. Это наверняка дошло бы до их сердец.

Среди них много вовсе неплохих людей, но никому нет до них дела. Большинство из них не верят в то, что сказано в Библии об Иисусе Христе. А оставаясь такими, каковы они сейчас, они просто пропадут.

С тех пор как я впервые попал в ваш кружок и вы оказали мне первую помощь, мне пришлось пройти сквозь тяжелые испытания. Кажется, минуло много лет с тех пор, как я был у вас в первый раз.

Хочу вам рассказать о том, что мне приходится делать после того, как умерла моя мать. Я пытаюсь снова и снова образумить ее, но она ничего не хочет слышать. Надеюсь, что однажды мне удастся пробудить ее душу к высшему сознанию.

Продвигаясь в своем развитии, мы поднимаемся из одной сферы в другую – все выше и выше. Если бы я просто положился на то, что Христос умер во искупление моих грехов, то верой в эту догму я бы сам себе закрыл доступ к высшему духовному миру.

Вскоре, как только я покинул свое тело и попал к вам, вы сказали мне, чтобы я начал искать духовных друзей, которые помогут мне, а моей первой задачей должно было стать служение другим. После этого для меня настало время тяжелых испытаний.

Первое, чему я должен был научиться, это преодолению себя, а это очень трудно – обуздать собственный эгоизм, если раньше ты никогда не думал ни о чем и ни о ком, кроме себя самого. Но мы должны преодолеть эгоизм, потому что, пока это не произошло, мы совершенно непригодны ни для какой работы в мире духов.

Лучшее средство – дать запереть себя в темное помещение (мы называем это обычно темницей), где не видишь ничего, кроме себя самого и всего того, что ты сделал в течение жизни. Одно за другим наши дела предстают перед нами. Хороших так мало, что они погоды не делают. Если перед глазами встает доброе дело, кажется, что его совершил кто-то другой. В этой темнице приходится оставаться до тех пор, пока не раскроются сердце и глаза. Лишь когда в нас пробуждаются серьезные намерения обуздать свои дурные привычки и впредь жить для других, мы выходим из состояния эгоизма!

Мое сердце сильно зачерствело, но в конце концов и я научился говорить: «Не моя воля, но Твоя да будет!»

Первое, что тебе тогда поручается и разрешается, – это помогать, каким-то образом служить самым низшим духам, с которыми вступаешь в контакт. Во многих случаях было чрезвычайно трудно, но я считал это своим долгом. Мне пришлось учиться великому терпению. Лишь когда мы оказываемся в состоянии безропотного служения и делаем это из любви к ближнему, тогда это уже совсем не трудно.