Гюстав Лебон - Психология народов и масс

Представьте себе современного свободного мыслителя, перенесенного магической силой в Средние века. Вы, может быть, думаете, что, удостоверившись в верховном могуществе религиозных идей, господствовавших тогда, он стал бы пробовать с ними бороться? Или, попав в руки судьи, желающего сжечь его вследствие обвинения в заключении договора с дьяволом или же посещении шабаша, он стал бы оспаривать существование дьявола или шабаша? Но ведь оспаривать верования толпы – это то же, что спорить с ураганом. Догмат всеобщей подачи голосов обладает в настоящее время такой же силой, какой некогда обладали религиозные догматы. Ораторы и писатели отзываются о нем с таким уважением и таким подобострастием, какие не выпадали даже на долю Людовика XIV. Поэтому-то и надо относиться к этому догмату как ко всем религиозным догматам, на которые действует только время.

Было бы, впрочем, бесполезно пробовать поколебать этот догмат, так как он опирается все-таки на некоторые доводы, говорящие в его пользу. «Во времена равенства, – говорит справедливо Токвиль, – люди не питают никакого доверия друг к другу вследствие своего сходства.

Но именно это сходство вселяет им доверие, почти безграничное, к общественному мнению, так как они полагают, что ввиду всеобщего одинакового умственного развития истина должна быть там, где находится большинство».

Нужно предположить, следовательно, что ограничение подачи голосов на каких бы то ни было основаниях должно повести к улучшению голосований толпы? Я не допускаю этого на основании ранее высказанных мною причин, касающихся низкого умственного уровня всех собраний, каков бы ни был их состав. В толпе люди всегда сравниваются, и если дело касается общих вопросов, то подача голосов сорока академиков окажется нисколько не лучше подачи голосов сорока водоносов. Не думаю, чтобы голосования, которые так часто ставились в вину всеобщей подаче голосов (например, восстановление империи), были бы иного характера, если бы вотирующие были выбраны исключительно из числа ученых и образованных. Если какой-нибудь индивид изучил греческий язык, математику, сделался архитектором, ветеринаром, медиком или адвокатом, то это еще не значит, что он приобрел особенные сведения в социальных вопросах. Ведь все наши экономисты большей частью образованные люди, в большинстве случаев профессора и академики, но разве существует хоть один общий вопрос, протекционизм, биметаллизм и т. д., относительно которого они пришли бы к соглашению? И это потому, что вся их наука представляет собой лишь очень смягченную форму всеобщего невежества. Перед социальными же проблемами, куда входит столько неизвестных величин, сравниваются все незнания.

Таким образом, если даже избирательный корпус будет состоять исключительно из людей, начиненных наукой, все же их вотум будет не лучше и не хуже, чем нынешние воты избирателей. Они будут точно так же руководствоваться своими чувствами и духом своей партии. Наши затруднения нисколько бы не уменьшились, но нам пришлось бы, кроме того, испытать еще тяжелую тиранию каст.

Подача голосов толпы везде будет одинакова и в конце концов всегда будет служить выражением стремлений и бессознательных потребностей расы, все равно – будет ли эта подача голосов ограниченной или общей и практикуется ли она в республиканской или монархической стране, во Франции, Бельгии, Греции, Португалии или Испании.

Арифметическое среднее всех избраний во всякой стране служит изображением души расы, а эта душа остается почти одинаковой из поколения в поколение.

Все вышесказанное приводит нас еще раз к заключению, что раса имеет большое значение и что учреждения и правительства играют лишь незначительную роль в жизни народов. Эти последние главным образом управляются душою расы, т. е. наследственными остатками, сумма которых, собственно, и составляет душу расы. Раса и цель насущных потребностей повседневной жизни – вот таинственные властелины, которые управляют судьбами нации.

В парламентской толпе наблюдается большинство черт, общих разнородной, неанонимной толпе. – Односторонность мнений. – Восприимчивость к внушению и ее границы. – Роль вожаков. – Причины их обаяния. – Они являются настоящими господами собрания, голосование которых представляется, таким образом, голосованием небольшого меньшинства. – Могущество вожаков абсолютно. – Элементы их ораторского искусства. Слово и образы. – Оратор, не имеющий обаяния, не в состоянии заставить принять свои доводы. – Преувеличение чувств, как хороших, так и дурных. – Автоматизм, выражающийся в известные моменты. – Заседания Конвента. – Случаи, когда собрание теряет характерные черты толпы. – Влияние специалистов в технических вопросах. – Преимущества и опасности парламентского режима во всех странах. – Он приспособлен к современным потребностям, но влечет за собою финансовые траты и прогрессивное ограничение свободы. – Заключение.