Жан Абитболь - Власть голоса

Этой историей Помпиду вводит понятие эмпатии: если человек завтрашнего дня проводит реформы, то он делает это для всех французов. Больше, чем проекты реформ, чем любой ответ на вопрос, чем все его рассказы о себе, этот исторический анекдот характеризует Помпиду – его педагогическое образование и эрудицию (де Голль выбрал его, сказав, что «он преподавал и владеет пером»), а также его идею, что культура должна быть доступна всем и принадлежать всем. Надо признать, что Помпиду первым понял, как побеждать на выборах, используя возможности телевидения.

Может быть, в этом сыграла роль его любовь к искусству. Художник – это прежде всего тот, кто улавливает дух времени, а если он еще и прозорлив – то дух будущего. Насколько я знаю, Жорж Помпиду – единственный президент, который пользовался своим правом посещать музеи в любое время дня и ночи. Искусство, или, по крайней мере, любовь к искусству, – мощное выражение эмпатии. Вот почему восприимчивость к культуре – добрый знак для кандидата в президенты. Для меня культура – вневременная категория, настоящее и будущее в ней неразделимы, и глава государства, который не усвоил, что культура – это мозг нации, ничего не понял, потому что в истории остаются не войны, а культура.

Лучшим примером остается Франсуа Миттеран. Вместе с Джеком Лангом, который был превосходным «серым кардиналом», он придумал событие, способствовавшее проявлению эмпатии, событие, в котором эмоции достигают апогея, – Праздник музыки. Раскритикованный в пух и прах, не раз подвергавшийся бойкоту, он все так же создает несомненное чувство общности. Каждая победа Миттерана свидетельствует о его тонком понимании эмпатии. Он пользовался ею весьма своеобразно, потому что человеку априори не свойственна щедрость. Он играет на иронии, то есть на способности обернуть шутку собеседника в свою пользу. В ходе дебатов 1988 года его соперником был Ширак, который сказал: «Мы с вами оба кандидаты в президенты. Вы не возражаете, если я буду обращаться к вам “господин Миттеран”?» На что Миттеран ответил: «Разумеется, нет, господин премьер-министр». Президент нанес противнику настоящую пощечину словом, тем более обидную, что на нее нечем было ответить.

Голоса-победители

Президенты не бывают эстетами, это не их амплуа. С помощью этих примеров я прежде всего хотел проанализировать формы выражения эмпатии в высказываниях некоторых из них. Но есть и другие способы действий: по соседству с эстетической эмпатией (Помпиду, Миттеран) находится героическая эмпатия (де Голль, Жискар д’Эстен) мужчин, которые отправляются на фронт, реальный или символический, и приносят себя в жертву Франции. Как бы то ни было, ни военное прошлое, ни знатный титул не помогут примкнуть к героической категории, к которой принадлежит, например, Николя Саркози, который охотно принимает вызов и бросается врукопашную. Прирожденный боец, он обещал французам, что станет победителем, победителем наших дней на фронтах экономики и общественной безопасности, солдатом и бухгалтером в одном лице.

В 2007 году в финальном поединке участвовали не только мужчины. По этой причине дебаты между двумя турами очень поучительны: обладательница мягкого голоса Сеголен Руаяль вела свою кампанию так агрессивно, что порой теряла хладнокровие. Темой дискуссии был прием в школу детей-инвалидов. «Я считаю, что мы достигли вершины политической безнравственности… и меня это возмущает!» – «Успокойтесь!» – пытается урезонить ее Николя Саркози. – «Нет, я не успокоюсь!» – отвечает она и тут же получает словесную пощечину: «Я не думаю, что вы поднимаете уровень политической дискуссии, выставляя меня обманщиком… Я не ставлю под сомнение вашу искренность, мадам, и прошу не ставить под сомнение мои моральные качества». С этого момента Саркози уже не смотрит на свою оппонентку. Он знает, что одержал верх. Его голос по-прежнему спокоен, с низкими обертонами, в то время как обертоны Сеголен Руаяль в конце фраз пронзительны, а это всегда вызывает раздражение у слушателей.

Что касается дебатов Саркози и Олланда в 2012 году, то мы видим здесь те же самые характерные черты: «Я хочу быть президентом, который прежде всего уважает французов, который учитывает их мнение. Президент, который не хочет быть президентом всех, руководителем всех, в конечном счете ни за что не отвечает». В тоне Франсуа Олланда звучит эмпатия, чувство единения с людьми. Тембр голоса серьезен и спокоен. Он видит уязвимое место противника и старается надавить на него сильнее. А затем произносит импровизированный монолог продолжительностью более трех минут, состоящий из анафоры, которую он повторяет пятнадцать раз: «Когда я стану президентом республики…»