Стивен Левин - Исцеление в жизни и смерти

Снова сядьте на кухонный стул, ощутите, как сгибаются колени. Ощутите, как сила тяжести давит на ваше тело. Почувствуйте, как подушки поддерживают ваше тяжёлое тело. Прислушайтесь к кипящей воде. Не нужно ничего делать, просто будьте. Вот поднимается пар. В уме появляется намерение встать, заварить чай. Вы просто ощущаете, как кипит вода. Просто встаёте. Просто чувствуете ручку чайника в своей руке – теперь тёплую. Ноги, касающиеся пола, когда вы подходите к столу. Чайник, который вы ставите в безопасное место, где он ничего не прожжёт и не испортит. Замечайте намерение, ощущение, что меняется напряжение мышц, когда вы наклоняете чайник к чашке. Ощущайте, как чайник становится легче, когда вода смешивается с чаем. Есть лишь поднимающийся дым, лишь чай. Всё так, как нужно. Просто ощутите холодную ложку в руке. Как звенит ложка, когда она смешивает чай с водой. Аромат заваривающегося чая. Принимайте каждый миг таким, какой он есть, – не нужно ничего больше. Не пейте чай, пока он ещё не заварился, – не нужно войны, пусть будет лишь то, что есть. Лишь невероятный простор, раскрывающийся, когда в происходящем не нужно ничего менять. Присутствуя здесь и сейчас, нельзя терпеливо ждать. Вы либо ждёте, либо имеете терпение. Терпение – это мир. Ожидание – война.

Не ждите чая, не ждите ничего, не ждите даже завершения этой истории. Читая эту историю, прекращаете вы войну или продолжаете её? Вам чего-то не хватает в этот миг или в нём есть всё? Насколько полно вы переживаете этот момент? Осознайте, что чай готов. Только не нужно думать: «Наконец-то выпью чая!» Это всего лишь чашка чая. Всего лишь очередная возможность исцелиться. Рука протягивается, чтобы взяться за ручку чашки. Просто замечайте, что чай горячий. Наблюдайте его текстуру и аромат. Это лишь чашка чая. Лишь этот миг в его новизне. Есть лишь кисть, прикасающаяся к чашке. Вы отводите руку назад. Аромат усиливается, когда чашка приближается к губам. Всё наполнено реальностью. Заметьте, как нижней губой ощущаете жар, идущий от чашки, а верхняя чуть вытягивается, чтобы впустить в рот жидкость. Уловите первое ощущение вкуса чая ещё до того, как он коснётся губ. Аромат и жар, которые проникают в ваш рот. Первое ощущение вкуса. Как тёплый чай касается жаждущего языка. Как языком вы перемешиваете чай во рту. Намерение проглотить чай. Тепло, распространяющееся в желудке. Это прекрасная чашка чая. Чай, несущий мир, удовлетворение. Садясь, чтобы выпить чашку чая, я прекращаю войну.

Это зарисовка, которую мы в разное время приводили на разных семинарах. Недавно, после того как я привёл это описание «просто чаепития», во время перерыва, когда я прогуливался – медленно, из одного конца в другой – по центральному проходу аудитории, ко мне неторопливо подошёл человек, которого поддерживал сопровождающий. По нему было видно, что он довольно давно болел. Его тело исхудало и напоминало скелет. Когда мы пересеклись на середине прохода, он посмотрел на меня сияющими глазами и сказал: «Умирая от рака, я прекращаю войну». Мы стояли на середине прохода, будто в озере тишины, – люди шумно толпились по обе стороны аудитории, и наши глаза встретились в тот самый миг. Наши личности и прошлое как будто стёрлись слой за слоем, а воплощения, полные привязанности и отождествления с «кем-то», растворились в мерцающем присутствии, где бытие встречалось с бытием в самом бытии. В этом было нечто поразительное. В его глазах скрывался ответ на наш первый вопрос: «Стоит ли мне оставить попытки исцелиться и просто позволить себе умереть?» Этот человек поднялся над жизнью и смертью, над тем, чтобы отождествлять себя с телом или некой отдельной сущностью, обитающей в нём, он стал самим исцелением. Он был тем, кем мы являемся, когда перестаём становиться теми, кем себя считаем. Неправильно будет сказать, что этот человек является просветлённым. Термин «просветление» породил не меньше страдания и заблуждений, чем любое другое понятие, которое мне приходит на ум. Но если я скажу, что он «сиял», то не ошибусь. Он не убегал от рака, как и от других явлений своей жизни. Он настолько полно присутствовал в настоящем, что извечные конфликты пришли к разрешению, открыв огромный простор для жизни, для рака, для боли, для смерти. Он рассказал мне, как боль научила его тому, что любое бегство лишь разжигает войну. Он глубоко доверял покою изначального бытия. Он разглядел чудо в чашке чая. Он увидел волшебство в каждом дне, который прожит во всей полноте. Он обнаружил исцеление благодаря своей болезни.