Брайан Вайсс - После смерти мы родимся вновь! Неопровержимые доказательства

Будучи под гипнозом, Кэтрин говорила медленным, размеренным шепотом. Поэтому я мог дословно записать то, что она рассказывала, и точно цитировать ее слова. (Многоточиями я обозначаю паузы в ее речи, а не пропуски или мою редактуру. Хотя я и убрал некоторые повторяющиеся фразы.)

Постепенно я довел Кэтрин до возраста двух лет, но ничего значительного она не вспомнила. Тогда я жестко дал ей инструкцию: «Окажись в том времени, когда у тебя впервые возникли эти симптомы». Но я был абсолютно не готов к тому, что далее произошло.

Я вижу белые ступени, которые ведут к зданию, большому белому зданию с колоннами спереди. Дверей нет. На мне длинное платье… длинное свободное платье из какого-то грубого материала. Волосы заплетены в косу. У меня длинные светлые волосы.

Я был полностью сбит с толку. Я не понимал, что происходит. Спросил, какой сейчас год и как ее зовут.

Аронда… мне восемнадцать лет. Напротив здания я вижу рынок… там корзины… все несут корзины на плечах… мы живем в долине… воды нет… это 1863 год до Рождества Христова. Эта страна бесплодная, жаркая, везде песок. Тут есть колодец, но нет реки. Вода поступает в долину с гор.

После того как она сообщила другие топографические детали, я приказал ей перенестись на несколько лет вперед и рассказать мне, что она видит.

Я вижу деревья и каменистую дорогу. Костер, на костре еда. У меня светлые волосы. На мне грубое коричневое платье и сандалии. Мне двадцать пять лет, у меня есть дочь по имени Клеастра… Это Рейчел… [1] Рейчел в настоящем времени – ее племянница. У них всегда были особо близкие отношения. Очень жарко.

Мне стало страшно. Скрутило живот и стало знобить. Образы и воспоминания, о которых она рассказывала, были очень четкими. Она говорила так уверенно. Имена, даты, одежда, деревья – все казалось таким живым! Что это было? Как могла ее племянница из реальной жизни быть ее дочерью в прошлой? Я был полностью выбит из колеи.

Мне приходилось лечить тысячи пациентов в психиатрической лечебнице, к большинству из них я применял гипноз, но никогда не сталкивался с такими фантазиями – даже в своих мечтах. Я приказал ей идти дальше во времени – приближаясь к ее смерти. Я не был уверен в том, что правильно говорю с пациентом, погруженным в такие фантазии (или воспоминания?), но мне нужно было найти те мучительные события, в которых скрывается причина нынешних страхов и боли. События, которые случились незадолго до смерти или непосредственно перед ней, могли быть очень неприятными. Вероятно, ее поселение уничтожил прилив или наводнение.

Огромные волны сбивают деревья. Бежать некуда. Холодно; вода холодная. Я должна спасти свою дочь, но я не могу… все, что я могу, – это крепко прижать ее к себе. Я тону, захлебываюсь водой. Не могу дышать, не могу глотать… вода соленая. Дочку вырвало из моих рук.

Кэтрин задыхается, ей трудно дышать.

Внезапно ее тело полностью расслабилось, дыхание стало ровным и спокойным.

Я вижу облака… Дочь со мной. И другой ребенок из нашей деревни тоже тут. Я вижу брата.

Она замолчала. Этот жизненный период был завершен. Она все еще пребывала в глубоком трансе. Я был удивлен. Прошлые жизни? Реинкарнации? Здравый смысл научного работника говорил мне о том, что она все это не придумала, это не было ее фантазиями. Ее мысли, выражения, внимание к деталям – все отличалось от того, какой она была в сознательном состоянии. Целая гамма психиатрических диагнозов пронеслась у меня в голове, но ее состояние и склад личности не объясняли эти открытия. Шизофрения? Нет, у нее никогда не было признаков расстройств познавательных функций или мышления. У нее никогда не было слуховых галлюцинаций типа голосов, зрительных галлюцинаций или видений наяву, а также других психотических проявлений. У нее не было бреда, она адекватно реагировала на реальность. У нее не было расщепления личности. Была одна Кэтрин, которая полностью осознавала себя и свои действия. У нее не было социопатических или антисоциальных тенденций. Она не была актрисой. Она не принимала наркотики или галлюциногены. Алкоголь она употребляла в минимальных количествах. У нее не было никаких неврологических или психических расстройств, которыми можно было бы объяснить эти живые сильные переживания во время гипноза.

Это было что-то вроде воспоминаний, но откуда? Шестым чувством я понимал, что топчусь на месте из-за того, что знаю совсем мало о реинкарнациях и воспоминаниях из прошлых жизней. Я сказал себе, что это невозможно; мое сугубо материалистическое сознание всеми силами сопротивлялось этим мыслям. Но однако это происходило, и происходило на моих глазах. Я не мог это объяснить, но также не мог и отрицать реальность увиденного и услышанного.