Брене Браун - Дары несовершенства. Как полюбить себя таким, какой ты есть

Черновик № 2: «Я посмотрела фотографии на вашем сайте. Если вы беспокоитесь о моих фото, то вам точно нужно задуматься и о своих».

Черновик № 3: «Если уж вы собираетесь втоптать кого-нибудь в грязь своим письмом, хотя бы потрудитесь проверить орфографию. “Позируете” пишется через “О”».

Низко. Злобно. Мне было все равно. Но письмо я не отправила. Что-то меня остановило. Я перечитала написанное, глубоко вдохнула и рванула в спальню. Потом надела кроссовки и отправилась на пробежку. Мне нужно было выйти на свежий воздух и выпустить отрицательную энергию, которая текла по моим венам.

Пробежав полтора километра, я позвонила своей подруге Лоре, той, которая была рядом со мной на злополучном снимке. Я рассказала ей о письме, и она возмущенно переспросила: «Ты серьезно?»

«Да. Я не шучу. Хочешь, прочитаю, что я написала в ответ? У меня три варианта. Все еще не решила, на каком остановиться». Я зачитала ей свои убийственные послания, и она сказала: «Брене, это очень смело. Я бы так не смогла. Я бы просто расплакалась».

Мы с Лорой всегда обсуждаем все самое неприятное. Мы на одной волне. Мы можем трещать без остановки или вместе молчать. Мы анализируем происходящее и говорим друг другу: «Хм, подожди минутку. Дай мне подумать», или «А такое может быть?», или «Нет-нет. Подожди, я, кажется, вот-вот пойму!»

Тогда я сказала: «Лора, пожалуйста, помолчи. Мне нужно обдумать твои слова».

Две или три минуты мы молчали. Тишину нарушало только мое сопение.

Наконец я произнесла: «Так ты бы расплакалась?»

Лора нехотя ответила: «Да. А что?»

«Ну, – замешкалась я, – для меня заплакать – это настоящий подвиг».

Лора не могла сдержать удивления: «Что ты имеешь в виду?»

Я объяснила ей как могла. «Моя реакция по умолчанию – вести себя низко и злобно. Для того чтобы мстить в ответ, не нужна никакая смелость. В считаные секунды я могу использовать свои силы во имя зла. А вот признать, что мои чувства задеты, – другое дело. Я думаю, то, что для тебя первая реакция, для меня истинная смелость».

Мы немного поговорили об этом и выяснили, что для Лоры смелость – признать боль и не пытаться от нее убежать, а для меня – признать боль и не пытаться сделать больно в ответ. Мы обе согласились, что злость не имеет ничего общего со смелостью. Мстить проще всего, особенно в современном мире.

За разговором я одолела еще полтора километра. Тут Лора спросила меня: «Ну, хорошо, мы решили: нужно признать, что тебе больно. Но что самое смелое, что можно сделать с этим письмом?»

Я сдержала слезы. «Расстроиться. Заплакать. Рассказать обо всем тебе. Забыть. Удалить письмо. Даже не отвечать».

Лора минуту помолчала, а потом выпалила: «О Боже! Это же сопротивляемость стыду, верно? Ты пытаешься быть смелой».

Я была сбита с толку, как будто никогда прежде не слышала этого термина. «Что? Что ты имеешь в виду?»

Лора терпеливо повторила: «Иммунитет к стыду. Ну, знаешь, как в твоей книге? Такой голубенькой. Четыре шага к обретению иммунитета: признай факт существования стыда. Расскажи о нем. Стань хозяйкой того, что с тобой происходит. Поделись этим с другими. Как у тебя в книжке». Мы обе рассмеялись. Я подумала: «Черт! А ведь это работает».

Неделю спустя я выступала с речью перед группой из 70 студентов. Я рассказывала о четырех главных составляющих иммунитета к стыду, когда одна из студенток подняла руку и попросила привести пример. Я решила поделиться историей про фото. Это прекрасный пример того, как вы можете испытывать чувство стыда бессознательно и как важно его распознать и поговорить о нем с близким человеком.

Сначала я рассказала студентам о своем блоге и увлечении фотографией. Я сказала, как страшно мне было выкладывать фотографии и какой стыд и унижение я почувствовала, получив от этой женщины письмо с критикой.

Когда я призналась, что у меня возникло желание написать злобный ответ, несколько студентов закрыли лицо руками, а другие просто смотрели в сторону отсутствующим взглядом. Уверена, что они были во мне разочарованы. Остальные пребывали в замешательстве.

Один студент поднял руку и сказал: «Можно задать личный вопрос?» Учитывая, что я как раз делилась с ними очень личной историей, я подумала, что ничего страшного случиться не может. Я ошибалась.

Он храбро сказал: «Вы говорили, что расстроились из-за фотографии. Вы уверены, что дело было не в уязвимости? Стыдно было потому, что раскритиковали плохой снимок, или из-за того, что вы позволили себе открыться и быть слабой, и в итоге вам сделали больно? Не в том ли суть, что вы открыли себя миру, а вас ударили?»