Ник Морган - Сигналы влияния. Как убеждать и контролировать людей

Однако там происходит и нечто большее.

Взаимосвязь между между большим мозгом и маленьким мозгом, бессознательным умом и сознательным умом, – двусторонняя. Когда мы говорим, что в животе «порхают бабочки», мы имеем в виду эмоциональную связь между большим мозгом (его бессознательной частью) и малым. Сигналы могут возникать и с другой стороны, посылая волны ужаса, поднимающиеся по блуждающему нерву из живота в бессознательную часть мозга, а оттуда в сознательную.

В результате мы способны почувствовать, например, страх до того, как ощутим его сознательно или заметим его источник. Послания из живота рождают эмоции, а эмоции в большом мозге наделяют нас несварением желудка.

Итак, два мозга сообщаются множеством способов, которые западная наука пока не сумела в точности определить. Китайская медицина многие века связывает эти два мозга посредством представления о ци, а современные исследования функционирования блуждающего нерва предполагают, что он может являться одним из важнейших путей, по которым осуществляется взаимосвязь между двумя центрами организма.

Майкл Гершон, автор книги «Второй мозг», идет еще дальше. Он утверждает: «Работа пищеварительного тракта чрезвычайно сложна. Он управляет пищеварением, он управляет усвоением веществ, а также защищает организм от вторжений извне, поскольку, в конце концов, каждый из нас представляет собой полое человеческое существо. Внутренняя поверхность пищеварительного тракта – та граница, которая разделяет окружающий мир и ваше тело». Это барьер между тем, что вам помогает, и тем, что наносит вам вред. Более того (и это очень важно), Гершон говорит, что «это единственная часть тела, которая не зависит» от большого мозга [64] Michael D. Gershon, The Second Brain: The Scientific Basis of Gut Instinct and a Groundbreaking New Understanding of Nervous Disorders of the Stomach and Intestine (New York: HarperCollins, 1998); а также телефонное интервью, данное автору 6 апреля 2012 года. .

В сущности, замечает Гершон, «эволюция решила, что более эффективно иметь систему микропроцессоров внутри самого живота. Большой мозг выступает в роли главного руководителя, который не любит вмешиваться в мелочи». Ну хорошо, тогда почему же мы, люди, в результате оказались с эволюционной точки зрения чем-то большим, нежели просто собранный из частей узел, и что это означает в смысле эффективности нашего функционирования?

Этот вопрос приводит нас к серотонину. К настоящему моменту все уже знакомы с этим восхитительным химическим соединением, благодаря которому наш мозг и мы сами можем испытывать счастье. Однако, как оказывается, облегчение нашей жизни – лишь крошечный аспект того, что делает серотонин. В голове находится лишь 2 % всего серотонина, имеющегося в теле (те самые 2 %, которые заставляют нас улыбаться и помогают справляться со старением, обучением и запоминанием). Все остальное количество помещается у нас в животе, вызывая болезненные реакции.

Гершон объясняет: «Серотонин может вызывать реакции в пищеварительном тракте, которые неприятны для нас. Он высвобождается, когда пищеварительный тракт находится под угрозой инфекции, и в попытке защитить от нее организм вызывает диарею или воспаление. Его можно представить в виде римского легиона. Легионеры выходили на битву, вооруженные копьями и мечами, – это похоже на серотонин, содержащийся в выстилке пищеварительного тракта; также они выступали, вооруженные щитами, и в этом случае можно говорить о серотонине, содержащемся в нервных клетках живота. Этот легион серотонина сражается с инфекцией и чужеземными завоевателями. […] Некоторые из сигналов, не доходящих до сознания, положительны и могут повышать настроение. Важную роль играет взаимодействие сигналов от живота и от головного мозга. Поэтому информация, поступающая из желудочно-кишечного тракта, возможно, способствует большей устойчивости мозга». Однако вместе с тем «живот обладает исключительной способностью нарушать работу мозга».

Итак, серотонин благодаря разнообразным функциям тех или иных частей человеческого тела играет роль обоюдоострого меча, подобного тем, которыми были вооружены римские легионеры. В этом он схож с адреналином, который одновременно взбадривает и устрашает нас, дает нам возможность выкладываться по полной, но в то же время и доставляет нам неудобства. Если мы не умеем контролировать адреналин, в конце концов он компрометирует нас и приводит к глупому поведению перед большой аудиторией. Все это происходит из-за двойственной природы того, как люди отвечают на внешний мир и в частности на возникающие в нем напряжения.