Зигмунд Фрейд - Таинство девственности (сборник)

У них хвосты как у лисиц. Это должно противоречить результату, который получился от влияния первичной сцены на историю о волке, и в этом приходится признать самый важный вывод, к которому привело его сексуальное исследование: значит, действительно существует кастрация. Испуг, с которым встречается этот результат размышления, находит себе, наконец, выход в сновидении и приводит к его концу.

Страх быть съеденным волками. Сновидцу казалось, что этот страх не мотивирован содержанием сновидения. Он говорил: «Мне не следовало бы бояться, потому что волки были скорее похожи на лисиц или на собак, они на меня не бросались, для того чтобы укусить меня, и они были совершенно спокойные и совсем не страшные». Мы узнаем, что работа сновидения некоторое время старалась обезвредить мучительное содержание, превратив его в противоположное (они неподвижны, у них самые прекрасные хвосты), пока, наконец, это средство не перестало помогать и страх взял верх. Он достиг этого при помощи сказки, в которой деткикозлята пожираются волкомотцом. Возможно, что это место сказки само по себе напомнило шутливые угрозы отца, когда он играл с ребенком, так что страх быть съеденным волком так же легко мог быть воспоминанием, как и заменой путем сдвига. Мотивы желаний в этом сновидении совершенно осязаемы; к поверхностным желаниям дня, чтобы скорее уже наступило Рождество (сны от нетерпения), присоединяется более глубокое, непрекращающееся в то же время желание сексуального удовлетворения отцом, которое сначала заменяется желанием снова увидеть то, что тогда произвело такое сильное впечатление. Тогда протекает психический процесс от исполнения этого желания в воспоминаниях о первичной сцене до ставшего теперь неизбежным отказа от этого желания и вытеснения. Обстоятельность и подробность изложения, необходимые благодаря старанию дать читателю какойнибудь эквивалент взамен убедительности проведенного над самим собой анализа, пусть убедят его не требовать публикации анализов, тянувшихся в течение нескольких лет.

Правильнее всего, вероятно, мы поймем указание пациента, если допустим, что сначала предметом его наблюдения был коитус в нормальном положении, который должен произвести впечатление садистского акта. Только после этого переменилось положение, так что у него был случай сделать другие наблюдения и рассуждать иначе. Но это предположение не достоверно и не кажется мне необходимым. Сокращенное изложение текста не должно заставить нас забыть настоящее положение вещей, а именно что анализируемый в возрасте двадцати пяти лет выражал словами впечатления и душевные движения, относившиеся к четырехлетнему возрасту, которые тогда он выразить не сумел бы. Если пренебречь этим замечанием, то легко может показаться комичным и невероятным, что четырехлетний ребенок в состоянии высказывать такие специальные суждения и ученые мысли. Это просто второй случай запоздалого действия. В возрасте полутора лет ребенок получает впечатление, на которое он не может достаточно полно реагировать. В четырехлетнем возрасте, когда это впечатление снова оживает, оно производит на него сильное воздействие, и он начинает его понимать. И только двадцать лет спустя, во время анализа, ему удается сознательным мышлением понять то, что в нем тогда происходило. Анализируемый вполне правильно не принимает во внимание эти три временные фазы и переносит свое настоящее «Я» в далекую прошлую ситуацию. Мы следуем за ним, потому что при правильном самонаблюдении и толковании эффект должен получиться такой, будто можно было бы пренебречь промежутком между второй и третьей временной фазой. У нас также нет других средств описать процессы во второй фазе.

Как он справился далее с этой частью проблемы, мы узнаем ниже, при исследовании его анальной эротики.

Доказательством тому, как рано я стал заниматься этой проблемой, может послужить место из первого издания моего «Толкования сновидений» (1900). Там говорится (с. 126) по поводу анализа встречающейся в сновидении речи: «Этого нельзя уже больше иметь, эта речь принадлежит самому мне; несколько дней тому назад я ей объявил, что самые ранние детские воспоминания как воспоминания больше уже недоступны (их нельзя уже больше иметь как воспоминания), но заменяются “перенесением” и сновидениями в течение анализа».

Механизм сновидения не поддается влиянию, но содержание сновидения частично подвержено воздействию.