Лайонел Корбетт - Священный котел. Психотерапия как духовная практика

В процессе развития мы формируем способы поддержания чувства собственного «Я» как механизма противодействия опасностям и вызовам окружающего нас мира. Это и называется развитием характера – особый путь адаптации, умение сохранять внутреннюю цельность, уверенность в себе и бороться с тревогой. Для защиты и поддержания чувства собственного «Я» мы стремимся к успеху, знаниям и социальному признанию. Раннее развитие редко бывает идеальным, и самость всегда чувствует, что ей чего-то не хватает. Поэтому мы развиваем идеологии и религии, поддерживающие самость и помогающие бороться с тревогой фрагментации. Обеспокоенность вопросом выживания кажется неотъемлемой частью всякой самости. Чем самость уязвимее, тем более оборонительную позицию она занимает. Источником новых сил может стать бессознательное, в котором хранятся вытесненные личные, а также архетипические содержания. И то, что мы называем личностью, в итоге является результатом взаимодействия всех этих факторов.

Постепенно мы приходим к мысленному образу самих себя и отождествляемся с ним, с «собой». Память обеспечивает временную протяженность этого образа. Мы смотрим на мир под ракурсом эмпирического опыта, откуда каждая самость видится отдельной от других. Мы целиком и полностью идентифицируемся с содержанием разума или, говоря словами Кришнамурти, самостью, порожденной разумом. «Всякий мыслитель привязан к мыслям», при этом «мысль» включает также эмоции и другие внутренние содержания (Krishnamurti, 1975, p. 252). Наша умозрительная внутренняя жизнь и наше поведение – результат этих состояний, нашей личной истории. А потому мы не можем утверждать, что Эго нереально; оно реально на своем уровне, уровне умозрительного образа. Изолированное ощущение собственного «Я» представляет собой идею, мнение, набор воспоминаний, но считать, что помимо этого больше ничего нет – иллюзия. Другими словами, моя личная история формирует мою биографию, но она ничего не говорит о моей истинной природе, о моей духовности. В восточных духовных традициях копание в своей личной истории сравнивают со снятием одного за другим слоев луковицы – в конце мы находим лишь пустоту. Утверждения «Я есть» и «Я есть то или это» – не одно и то же. Понимание того, что самость, «Я», есть всего лишь история, умозрительный образ, помогает расширить наш взгляд на свою природу, однако избавиться от такого образа нелегко.

Мысль о том, что чувство собственного «Я» связано с умозрительным образом, а не с сущностью, обычно удивляет нас, потому что все политические и психологические теории упирают на индивидуализм, на идею общества, состоящего из отдельных индивидов. Традиция недвойственности опровергает эту идею раздельности, отмечая, что «Я» не может существовать без «Ты», а потому наша автономность и разобщенность иллюзорна, так же как и наша независимость от окружающей среды. Мы не можем оторваться от всеобщей целостности, как Северный магнитный полюс не может существовать без Южного. Очевидная отдельность тела – всего лишь иллюзия, потому что о теле можно мыслить лишь в контексте этого мира, с которым оно постоянно совершает обмен материей. Для появления одной маленькой волны нужен весь океан, а для появления тебя или меня необходима вся вселенная. По сути, «Я» – это одно из конкретных мест воплощения вселенной. Вместо того чтобы воспринимать кожу как границу между миром и собой, ее можно считать местом соединения. Тело меняется медленно и потому кажется нам чем-то постоянным и целостным. Вихрь тоже кажется некоей единой сущностью, но он постоянно движется; пламя свечи – это поток горящего газа, который лишь кажется некоей «вещью». Сходным образом, тело – это процесс, а не изолированный объект. И потому не стоит беспокоиться об утрате индивидуальности. У каждой снежинки своя уникальная форма, но все они сделаны из одного материала, поэтому можно быть разными, оставаясь единой субстанцией.

В рамках глубинной психологии Эго считается некоей отдельной сущностью только ввиду ряда исторических обстоятельств. Декарт положил начало традиции рассмотрения самости в качестве некоей мыслящей субстанции, некоей непространственной сущности [101] Истоки нашей мифологии индивидуализма восходят к Декарту. Скорее всего, философия рационализма зародилась как реакция на феодализм с его строгой иерархией и идеей о предопределенном с рождения уделе человека. Схожим образом протестантизм позволил верующим иметь более личные, индивидуальные отношения с Богом. В таких условиях выкристаллизовалось понятие индивидуализма, а также идея прав человека. . В ранних работах Фрейда термин «Эго» грубо приравнивался к понятию самости. Затем, после 1923 г., в психоаналитической традиции под Эго стал пониматься набор функций, таких как управление телодвижениями, управление инстинктивными влечениями, восприятие, память, способность задерживать импульсы, мышление, защита от тревоги и тестирование реальности. Эго наделили функцией синтеза, интегратора всех вышеперечисленных процессов. Изначально Эго было гипотезой, с помощью которой Фрейд хотел объяснить поведение. Однако постепенно Эго превратилось в сущность, ответственную за действия и их последствия. Однако мы не можем доказать существование этой сущности. Объяснять поведение через Эго – значит путать объяснение с допущением. Трактовка Эго как действующей силы основана на следующем допущении: коль скоро имеет место процесс мышления, то должна быть и некая мыслящая сущность; фактически, Эго актуализируется в собственных мыслях. Позволю себе не согласиться с Декартом и сделать предположение, что отдельной мыслящей и чувствующей сущности не существует. Снова вспомним Кришнамурти: на уровне Эго мы – это наши печали, тревоги, одиночество, боль, радость, страх и удовольствие.