Лайонел Корбетт - Священный котел. Психотерапия как духовная практика

Часто говорят, что чистого восприятия не бывает, что любой взгляд, любая точка зрения требует теории, чтобы мы знали, чего искать, к чему прислушиваться. Однако терапевта можно сравнить с музыкантом, который настолько впитал в себя все знания, что в его игре не видно никакой теории. Применение теории вталкивает нас в рамки концептуального мышления, которое не позволяет увидеть, что же находится перед нами. На личность мы смотрим через призму готового, теоретически сконструированного образа. И, наряду с контрпереносом, это становится еще одним серьезным источником искажения нашего восприятия.

Даже когда образ пациента и его ситуация спонтанно возникают в бессознательном, например в сновидениях, чрезмерный акцент на этих образах может помешать нам рассмотреть личность как нечто целое. Образы – это всегда фрагменты, образ можно сравнить с проникшим в темную комнату лучом света, который освещает лишь маленькую часть комнаты, в то время как все остальное остается во тьме. Чрезмерный акцент на образах фрагментирует личность. Образ всегда двойственен, аналитичен, его ограниченность как бы говорит нам: «так и не иначе». Поэтому образы не дают цельного, законченного представления о личности.

Сомнительно, что какие-либо достижения в развитии теории психотерапии помогут рано или поздно полностью решить эту проблему. Духовная реальность личности не может быть классифицирована и переведена на язык терминов. Истина живет переменами, теории же инертны, они могут раскрыть лишь часть целого, а всякую проблему переводят на язык своих категорий. Вот почему любая психотерапевтическая теория рано или поздно демонстрирует свою ограниченность. Психотерапия, всецело основанная на теории, превращается в идеологию, а всякая идеология по природе своей способствует разобщению. Мне приходилось работать с терапевтами, чьи теоретические взгляды расходились с моими – в итоге мы оба оставались недовольны работой. Чтобы видеть личность такой, какая она есть, мы должны быть внутренне свободны. Но свобода и понятийное мышление несовместимы, потому что последнее привязывает нас к тому, что уже известно.

С другой стороны, мы не можем заниматься практикой без набора определенных навыков; в некоторых ситуациях только теория и может помочь. В этом контексте я бы хотел бы предложить минималистский подход, включающий теорию недвойственности и идеи Кришнамурти, подчеркивающие важность тотального внимания, освобожденного от суждений, оценок и сравнений. Мне кажется, очень близко к этой позиции подошел Бион (Bion, 1967), когда заявил, что у терапевта не должно быть воспоминаний, желаний, знаний и понимания. Все это меняет реальность, не позволяя нам принять ее такой, какая она есть. Все вышеперечисленные факторы меняют наше восприятие; лишь увидев личность, мы можем понять ее; и только настоящее понимание приводит к правильным реакциям и действиям. Бион понимал, что на нашу память полагаться не стоит, ведь воспоминания искажаются бессознательным. Всякое желание, например, изменить другую личность, влияет на наши суждения. Память создает иллюзию точного воспроизведения прошедшего события, а желание – это то, каким бы мы хотели это событие видеть; оба они не позволяют увидеть ситуацию такой, как она есть. В конце концов, скажете вы, мы на все смотрим сквозь ту или иную призму, но Бион утверждает, что призма наших воспоминаний и знаний дает заведомо неправильное изображение. Неизвестное должно стать важной частью каждого сеанса. Как только терапевт начинает соотносить услышанное здесь и сейчас с мерилом теории, он оказывается в прошлом, упуская возможность услышать другого. Говоря словами Биона: «Внутри каждого сеанса происходит эволюция. Из бесформенной тьмы возникает нечто» (Bion, 1967, p. 18).

Для того чтобы наглядно показать важность точного восприятия, Кришнамурти приводит следующие примеры: что происходит, когда мы видим ядовитую змею или ребенка, выходящего на проезжую часть? В такие мгновения мы не раздумываем над тем, что нам надо сделать. Когда источником действия становится чистое восприятие, выбора уже нет, как нет и конфликта; действие и восприятие происходят одновременно.

Но все-таки как же мне взглянуть на другую личность, освободившись от всех теорий, знаний и воспоминаний? Может ли терапевт перестать мыслить понятиями? Нам не следует пытаться применить тот или иной подход; любое усилие активирует и напрягает Эго, а это значит, что искажение неизбежно. Нам нужны не усилия, а глубокое внимание; мы не «делаем», а «позволяем быть». Глубокое внимание требует того, что Кришнамурти назвал безусловным осознанием (Krishnamurti, 2001), т. е. сознанием, свободным от всяких предпочтений и установок. Безусловное осознание позволяет нам видеть реальность настоящего. Глубокое внимание задействует и разум, и тело, всего человека целиком, без мотивов, без предпочтений, без готовности услышать только то, что привычно слышать. В таких ситуациях наше «Я» исчезает, в силу вступает всеобъемлющее сознание и появляется способность к сочувствию.