Пол Холмс - Внутренний мир снаружи - Теория объектных отношений и психодрама

Пол произнес:

— Давайте остановимся!

Группа прекратила веселую возню и расположилась вокруг него.

— Кто–нибудь хочет рассказать о своей игрушке?

Первой нарушила молчание Дебби:

— Да. Я была Тигрой из книжки про Винни—Пуха. Мне ее подарили родители, когда мне было около четырех лет. Я все еще храню ее, хотя она уже изрядно потрепана.

В разговор вступила Тельма:

— Я была тряпичной куклой, с которой я обычно спала в детстве. Даже не знаю, что случилось с ней потом. Думаю, что моя мать выбросила ее, когда она совсем износилась.

Один за другим присутствующие говорили о своих игрушках, а на вопросы, «потерялись ли эти куклы» и «скучают ли они по своим куклам», обычно отвечали: «Это так. Но теперь я очень бережно отношусь к игрушкам своих детей».

Даже Джордж, всю игру остававшийся скованным и напряженным, поделился со всеми воспоминаниями о своем деревянном солдатике:

— В таком щеголеватом красном мундире он выглядел очень гордым и сильным.

— Хорошо. Хочет кто–нибудь исследовать свои игрушки и воспоминания, которые они в вас будят?

Никакой реакции. Извечный кошмар директора психодрамы. Сессия, и никто не готов или не желает стать протагонистом.

Продолжение на стр.29.

(Замечание: в помощь тем, кто хочет сразу прочитать весь отчет о психодраматической сессии, после очередного отрывка будет приведен номер страницы, на которой она продолжается.)

Эти слова — настоящий, но слишком длинный для книги заголовок — суммируют те идеи, которые я предлагаю рассмотреть в последующих главах. Для объяснения того, как внутренний мир индивидуальности происходит от опыта мира внешнего, будет использована психоаналитическая модель теории объектных отношений, а отчет об одной психодраматической сессии послужит примером тому, как внутренний мир может быть экстернализирован — в жизни и в психотерапии.

Эта книга — результат моей попытки понять и обобщить свой собственный опыт (как пациента и как терапевта) двух очень различных форм психотерапии: психодрамы и психоаналитической психотерапии.

Моя первая встреча с психоаналитической терапией произошла задолго до того, как я стал психиатром и психотерапевтом. Еще будучи студентом, я пошел на прием к врачу из студенческой медицинской службы. Он направил меня в психоаналитическую группу, пытаясь помочь мне решить некоторые личностные конфликты, ставшие причиной моей депрессии. Мой опыт посещения аналитических групп и индивидуального психоанализа продолжался (с перерывами) в течение последующих пятнадцати лет. И за все это время некоторые вещи так и остались неизменными!

Позже я проходил обучение по специализации психотерапевта-аналитика, что было результатом моего положительного опыта участия в терапевтическом процессе. Впрочем, такой путь к профессии психотерапевта вряд ли можно назвать необычным.

Что же касается моего первого непосредственного контакта с психодрамой, то он был почти случайным, что, вероятно, вполне соответствует духу терапии, в которой спонтанности придается столь большое значение. Я искал, чем бы занять недельный отпуск, когда мне на глаза попалось объявление о психодраматических курсах в Холвелл–центре в Девоне, которые проводила Марша Карп (впоследствии она стала моим тренером).

Я припомнил, что несколько лет назад получил по почте ранний вариант первой книги Адама Блатнера «Отыгрывание внутри (Acting–in)». (В то время это была копия документа, частным образом опубликованного под заголовком «Психодрама, ролевая игра и методы действия» (Blatner, 1970).) Книга показалась мне интересной, но с тех пор я больше не соприкасался с психодрамой.

И вот теперь, с трепетом и волнением, я приехал в Холвелл-центр, разместившийся в фермерском доме, в поросшей вереском местности северного Девона. Именно здесь мне было суждено впервые ощутить вкус настоящей психодрамы.

Эта неделя стала для меня открытием. Я наслаждался атмосферой центра, юмором и теплотой, которые сопровождали каждую сессию. Мне нравилось, что психодрама не стремилась ставить диагнозы и вешать ярлыки, а ее театральность напомнила мне те годы, когда я, еще будучи студентом, руководил драматическим кружком, вместо того чтобы исследовать функционирование коры головного мозга кроликов, не вылезая из своей лаборатории. Я действительно получал удовольствие от своей театральной деятельности, от присущей ей сложной системы человеческих взаимоотношений, что и подтолкнуло меня за несколько лет до этого оставить нейрофизиологическую лабораторию и вновь вернуться к изучению медицины.