Оливер Сакс - Зримые голоса

Древнее, как мир, знание о том, что утрата слуха приводит к обострению зрительного восприятия, нельзя приписать использованию языка жестов. Все глухие, даже поздно оглохшие, остающиеся в мире слышащих и говорящих, становятся своего рода виртуозами визуального восприятия, ориентируясь в жизни исключительно за счет зрения, как это описывает, например, Дэвид Райт:

«Я не стал замечать больше, но стал замечать по-другому, не так, как раньше. То, что я вижу, я вижу обостренно, так как зрительная картина – это единственное, что помогает мне интерпретировать и понимать происходящее. В том, что касается неодушевленных предметов, я ориентируюсь по их движениям; в том, что касается животных и людей, мне в моих суждениях приходится принимать в расчет позу, выражение лица, походку, жесты… Например, когда слышащий человек с нетерпением ждет, пока его друг закончит телефонный разговор, он судит о скором окончании разговора по произнесенным словам и по интонации. Глухой же ведет себя как человек, стоящий в очереди у стеклянной будки телефона-автомата и ожидающий, когда закончится происходящий там разговор. В этом случае тоже приходится по каким-то признакам судить о том, что скоро говорящий попрощается с собеседником и повесит трубку на рычаг. Ожидающий внимательно следит за рукой, держащей трубку, подмечает расстояние от головы до микрофона, видит, как говорящий нетерпеливо переступает с ноги на ногу, следит за выражением лица, которое сигнализирует о принятом решении. Глухой человек, лишенный возможности судить о мире по звукам, учится читать самые мелкие зрительные признаки».

Такое же обострение зрительного восприятия происходит у слышащих детей глухих родителей. Вот, например, случай, описанный доктором Арлоу:

«Мой пациент с самого раннего детства привык внимательно всматриваться в лица своих родителей… Он выработал в себе высокую чувствительность, чтобы понять их намерения и желания по выражениям лиц. Так же как его глухой отец, он тонко воспринимает мимику и может достоверно судить о намерениях и искренности тех людей, с которыми ему приходится иметь дело. Он считает, что такая способность дает ему большие преимущества в сравнении с его деловыми партнерами».

Не надо в связи с этим думать, будто все визуально-когнитивные функции у глухих носителей языка жестов перемещаются в левое полушарие. Разрушительное действие поражений правого полушария на способность пользоваться языком жестов говорит о том, что это полушарие также играет важную роль в способности говорить на языке жестов. С.М. Косслин недавно предположил, что левое полушарие отвечает за порождение образов, а правое – за их модуляцию и трансформацию; если это так, то поражения противоположных полушарий может повреждать разные компоненты совокупности ментальных образов и ментального представления пространства в процессе пользования языком жестов. Беллуджи и Невилль планируют проведение дальнейших исследований, чтобы выяснить, действительно ли такие дифференциальные эффекты (как в отношении простого зрительного восприятия, так и в отношении сложных форм зрительных образов) имеют место при поражениях одного или другого полушария мозга носителей языка жестов.

Невилль пока смогла подтвердить такое перераспределение только электрофизиологическими исследованиями (планируется также проведение позитронной эмиссионной томографии). Но одновременно недавно было получено поразительное доказательство анатомических изменений. Так, если у новорожденных хорьков перерезают связи слуховых ядер (то есть вызывают у них раннюю центральную глухоту), то многие слуховые пути и центры подвергаются трансформации и становятся зрительными по своей морфологии и функции ( Sur et al., 1988).

Леннеберг, высказываясь по поводу возраста, критического для усвоения языка, которое он связывает с установлением доминирования определенного полушария, говорит о нормальной латерализации, которая происходит у больных с врожденной глухотой к семилетнему возрасту, при условии, что они овладевают языком жестов. Иногда, однако, такой латерализации не происходит или она происходит лишь частично. Вероятно, пишет Леннеберг, «в эту категорию попадают в большом числе случаев лингвистически некомпетентные люди с врожденной глухотой».

Раннее усвоение языка, устного или языка жестов, стимулирует лингвистические возможности левого полушария, а недоступность языка, частичная или абсолютная, задерживает развитие и дифференцировку левого полушария.