Оливер Сакс - Зримые голоса

Люди, страдающие врожденной глухотой – это следует обязательно добавить, – могут обладать обширными познаниями в письменном английском языке, могут помнить наизусть всего Шекспира, несмотря на то что этот язык для них не звучит, он не говорит с ними звуком, он говорит с ними чисто зрительно; они не слышат, они видят «голоса» слов.

Когда мы читаем или воображаем, что с нами кто-то говорит, мы слышим голос своим внутренним ухом. Но что чувствуют люди, страдающие врожденной глухотой? Как они воображают себе голоса? Клейтон Валли, глухой поэт, сочиняющий на языке жестов, когда к нему приходит стих, чувствует, как его тело производит мелкие жесты, то есть он говорит сам с собой своим собственным голосом, который он способен воспринять. Но как быть с воображением чужих голосов, со сновидениями и галлюцинациями? Безумцы часто слышат голоса, чужие голоса, обвиняющие, изводящие, обманывающие. Страдают ли глухие, если они сходят с ума, от привязчивых зримых голосов? И если да, то как они их видят? Видят ли они висящие в воздухе жестикулирующие руки? Или перед их внутренним взором появляется жестикулирующий призрак? Я так и не смог ответить на этот вопрос. Так же трудно, например, заставить проснувшегося человека отчетливо вспомнить, что и как ему снилось. Он что-то узнал во сне, но получил ли он эту информацию зрительно или на слух, он, как правило, вспомнить не может. До сих пор было проведено очень мало исследований о галлюцинациях, сновидениях и языке глухих.

Вопрос о том, каким образом поздно оглохшие люди могут продолжать «слышать», аналогичен вопросу о том, как поздно ослепшие люди могут продолжать «видеть» и продолжают – наяву и во сне – жить в визуальном мире. Самая поразительная автобиография такого слепого была написана Джоном Халлом (1990). «В первые два года моей слепоты, – пишет он, – когда я думал о знакомых мне людях, они распадались на две группы: людей с лицами и людей без лиц. Люди, которых я знал до потери зрения, имеют лица, те, с кем я познакомился потом, лиц не имеют. С течением времени доля безликих стала расти». У Халла было живое зрительное представление о тех людях, которых он знал до того, как потерял зрение, он явственно видел своих собеседников во время разговора, хотя их образы были фиксированы в прошлом и поэтому с годами устаревали. При встречах с другими людьми, о которых у него не сохранились зрительные воспоминания, у Халла периодически возникали неустойчивые зрительные «проекции» (возможно, аналогичные слуховым «фантомам» Райта и фантомным ощущениям ампутированных конечностей; такие сенсорные призраки создаются мозгом, когда он внезапно лишается нормальных сенсорных входов).

В целом Халл чувствовал, что по мере того, как проходили годы, он все больше и больше впадал в то, что сам он назвал «глубинной слепотой». Он все меньше и меньше помнил, представлял себе зрительные образы, да, в общем, и перестал в них нуждаться. Он постепенно стал «видеть всем телом». Он жил теперь в автономном и совершенном мире телесных ощущений: осязательных, обонятельных, вкусовых и, конечно же, слуховых. Причем все эти чувства значительно усилились и обострились. В речи он продолжал использовать зрительные образы и метафоры, но теперь они действительно стали для него всего лишь метафорами. Вероятно, те, кто поздно оглох, тоже могут терять воспоминания о слуховых образах, все больше и больше погружаясь в исключительно визуальный мир «глубинной глухоты». Когда Райта однажды спросили, хотел бы он сейчас вернуть себе слух, он ответил, что нет, так как сейчас его мир и без этого совершенен.

Таков стереотипный взгляд, не вполне, впрочем, верный. Люди с врожденной глухотой не чувствуют «безмолвия» и не жалуются на него, точно так же, как слепые не видят «тьму» и не сетуют на нее. Это лишь наши проекции или метафоры их состояния. Более того, люди, страдающие тяжелейшей глухотой, могут слышать самые разнообразные звуки и превосходно ощущают вибрацию. Эта чувствительность к вибрации может стать дополнительным чувством. Так, например, Люси К., несмотря на то что она практически ничего не слышит, различает звучание «пятой струны», если кладет руку на рояль, и узнает по телефону голоса людей при значительном усилении громкости. В обоих случаях она воспринимает вибрацию, а не звук. Развитие вибрационного чувства как дополнительного средства восприятия в какой-то степени аналогично развитию «лицевого зрения» (когда слепые используют лицо как эхолокатор для получения звуковой информации) у слепых.