Оливер Сакс - Музыкофилия - Сказки о музыке и о мозге

Первоначально приступы были спонтанными, но через несколько недель стало ясно, что Г.Г. реагирует преимущественно на звуки – «внезапные, громкие, вроде сирены скорой помощи» – и особенно на музыку. И вместе с тем у Г.Г. развилась невероятная чувствительность к звукам – он слышал то, что другие люди были просто неспособны услышать. Он наслаждался этой способностью и чувствовал, что теперь его жизнь стала «более живой и яркой», и в то же время ему не давал покоя вопрос: связано ли это с его музыкальной и звуковой эпилепсией?

Любой вид музыки – от рока до классики – может вызвать у Г.Г. припадок [41] когда мы встретились впервые, он включил арию Верди на своем мобильном телефоне; и примерно через пол минуты у него начался приступ . Он сказал, что «романтическая» музыка наиболее опасна, особенно песни Фрэнка Синатры [42] «он трогает струны моей души» . Музыка, утверждал он, должна быть «полна эмоций, воспоминаний и ностальгии»; это почти всегда музыка из его детства или юношества. Она не должна быть громкой, чтобы вызвать припадок – тихая, мягкая музыка может быть так же «эффективна» – но сегодня мы живем в очень шумном мире, и музыка окружает нас всюду, поэтому большую часть своей жизни Г.Г вынужден ходить с берушами в ушах.

Его припадкам обычно предшествует странное состояние, когда он чувствует сильное и непроизвольное желание прислушаться. В подобном состоянии он воспринимает музыку иначе – она становится более интенсивной, словно растет, расширяется и обретает власть над ним; и когда это происходит, он уже не может сопротивляться – он теряет сознание, и у него проявляются симптомы, характерные для эпилептиков: он начинает задыхаться и чмокать губами.

В случае с Г.Г. музыка не просто вызывает припадок; она, возможно, является важной его частью, распространяясь от зоны восприятия в другие части височных долей мозга, и, иногда, проникая в моторные зоны коры головного мозга, что обычно вызывает наиболее сильные приступы. Музыка словно проникает в сознание Г.Г., и там превращается в сильное душевное переживание и после – вызывает приступ.

Другая пациентка, Сильвия Н., обратилась ко мне в конце 2005 года. Эпилептические припадки начались, когда ей было чуть за тридцать. Приступы проявлялись по-разному: одни сопровождались судорогами и полной потерей сознания, другие же, наоборот, имели более сложную структуру; во время этих приступов она переживала то, что называют «раздвоением сознания». Иногда припадки начинались спонтанно, либо – как реакция на стресс, но чаще всего их вызывала музыка. Однажды Сильвию обнаружили без сознания на полу, она билась в конвульсиях. Последнее, что она помнит о том дне – она слушала CD с записями своих любимых неаполитанских песен. Сперва она не придала этому значения, но когда вскоре с ней случился новый припадок, и произошло это опять во время прослушивания неаполитанских песен, она заподозрила, что здесь, возможно, есть какая-то связь. Очень осторожно она включила музыку еще раз и обнаружила, что прослушивание песен, – не важно записи ли это или живые выступления, – пробуждает в ней какое-то «необычное» чувство, а вслед за этим – начинается припадок. Другие виды музыки не оказывают на нее никакого эффекта.

Она любила неаполитанские песни, они напоминали ей о детстве [43] «старые песни, - сказала она, - у нас в семье все их любили, эта музыка вечно играла у нас дома» . Она считала эти песни «романтическими и эмоциональными… и осмысленными». Но теперь, узнав, что они – причина ее припадков, она стала бояться их. Особенно ее пугали свадьбы; она выросла в большой сицилийской семье, а сицилийцы всегда поют эти песни на праздниках. «Если группа начинает выступление, у меня есть пол минуты, не больше, чтобы убежать».

Миссис Н. по разному реагирует на музыку: иногда у нее случаются серьезные припадки, но гораздо чаще – она испытывает странные ощущения, словно находится в состоянии измененного времени и сознания; в такие моменты ей иногда кажется, что она подросток, или – иногда ее охватывают воспоминания о детстве, и она как будто заново переживает сцены своей юности [44] некоторые из них действительно являются частью ее памяти, другие – чистый вымысел . Она сказала, что выход из такого рода припадков обычно похож на «пробуждение», словно ото сна. Но это гораздо больше, чем сон – в своих видениях из детства она вполне осознает, где находится, хотя и не имеет власти над своим телом; она слышит и понимает все, что говорят окружающие ее люди, но ответить не может – такой вид «раздвоенного сознания» Хьюлингс Джексон называл «психическая диплопия» [45] (mental diplopia) диплопия – нарушение зрения, состоящее в двоении видимых предметов . Хотя большинство ее эпилептических видений связано с прошлым, она призналась, что однажды видела будущее: «я была там, на небесах… моя бабушка открыла райские ворота. «Еще не время», - сказала она, и я очнулась».