Бор Стенвик - Все мы врём. Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми

Исследователь Дженнифер Фергюсон «заблокировала» у группы грызунов железы, выделяющие окситоцин, и установила, что животные утратили способность помнить других особей, хотя по-прежнему находили выход из лабиринта. Как и у людей, общественная память у мышей отделена от других типов памяти (благодаря которым мы, к примеру, помним, куда положили ключи от машины). Когда Фергюсон вводила окситоцин тем особям, чьи железы были заблокированы, к грызунам возвращалась общественная память. Итак, окситоцин отвечает не только за влюбленность и привязанность, но и за способность помнить, в кого ты влюблен. Результаты показались всем занимательными, но Хайнрихс, задумавший испытать воздействие окситоцина на людей, столкнулся с рядом сложностей. Во-первых, никто из его коллег в успешность эксперимента не верил, а во-вторых, молекулы окситоцина настолько крупные, что не могут преодолеть гемато-энцефалический барьер (иначе говоря, барьер между кровеносной системой и мозгом). В 1996 году немецкие исследователи обнаружили, что, хотя эликсир любви нельзя ввести напрямую в мозг, его можно вдохнуть, поэтому Хайнрихс вооружился изготовленным на базе окситоцина назальным спреем и приступил к исследованиям.

Результаты ошеломили весь научный мир. Оказалось, что окситоцин снимает стресс не только у животных, но и у людей. Другие ученые провели еще несколько исследований и установили, что благодаря действию окситоцина у людей на 50% повышается способность улавливать эмоциональные сигналы. Супруги, находившиеся под воздействием окситоцина, охотнее общались друг с другом и были настроены более дружелюбно, чем обычно. Участники исследований лучше запоминали и узнавали лица, а помимо этого, возросла степень их доверия к окружающим: например, они охотно доверяли крупные суммы денег незнакомым людям. Вскоре слухи о волшебном действии окситоцина разлетелись по миру, и вещество окрестили гормоном любви.

Добравшись до института, я познакомился с куратором эксперимента, который выдал мне небольшой пузырек со спреем и велел побрызгать пять раз в каждую ноздрю. Жидкость так и норовила вытечь, поэтому мне пришлось постоянно вытирать нос и запрокидывать голову. В тот момент я подумал, что выглядит это не очень привлекательно, так что на романтическом свидании подобный способ подогреть чувства может и не сработать. Побрызгав в нос, я принялся ждать, когда окситоцин начнет действовать, после чего меня и незнакомую мне женщину провели в комнату и оставили там наедине. Женщина была светловолосой, с веснушками, тяжеловатым подбородком и в очках в металлической оправе. Она показалась мне довольно милой, но никакой эйфории я не испытал: романтическая музыка в ушах у меня не зазвучала, а воздух вокруг не наполнился волшебным сиянием. Мы сыграли в настольную игру, а потом каждый занялся своими делами — лично я немного поиграл на компьютере и ответил на вопросы, разглядывая картинки. Все это показалось мне довольно скучным, и я решил, что мне дали не окситоцин, а безвредную подделку.

Итак, никакого непреодолимого влечения к моей новой знакомой я не почувствовал. Одновременно немного разочарованный и обрадованный этим фактом, я решил обсудить результаты с куратором эксперимента. Оказалось, что действие окситоцина значительно преувеличено, а написавшие отзывы в Интернете явно стали жертвами самовнушения. По словам куратора, подобного эффекта можно достичь, только если увеличить дозу препарата или переключиться на экстази: в 1990-х этот популярный клубный наркотик тоже называли любовными таблетками. Экстази действительно содержит небольшое количество окситоцина, однако преимущественно состоит из серотонина, норадреналина и дофамина, которые содержатся также в амфетаминовых соединениях и кокаине. После завершения эксперимента мне выдали запечатанный конверт, который я вскрыл по дороге домой и, к собственному удивлению, узнал, что действительно принял чистейший неразбавленный окситоцин. Может, я просто не заметил, а на самом деле это вещество все-таки повлияло на мое восприятие? Конечно, наивно было полагать, что любовь поразит меня внезапно прямо на месте — скорее всего, такое вещество действует совершенно незаметно. Впрочем, точно не знаю. Сейчас, три года спустя, кое-что кажется мне очень нехарактерным для меня: обычно я очень плохо запоминаю лица, но женщину, с которой познакомился во время эксперимента, помню прекрасно. Хотя я видел ее всего несколько минут целых три года назад, это лицо так и осталось у меня в памяти: светлые волосы, веснушки, тяжеловатый подбородок и очки в металлической оправе.