Ася - Шум

Дойдя до отметки в 48 кг, я понимала, что нужно останавливаться. Нужно начинать есть как все люди. Но как? Если мысли о сосиске вызывает ужасные чувства. Я очень хорошо помню одну ситуацию, которая характеризует моё отношение к еде в тот период времени. Утром в воскресенье я, как и каждый день, вставала на весы. Увидев цифру 47,8 килограммов, я решила: «теперь то уж точно можно съесть 1 сосиску, заменяющую яблоко, и это не навредит моей красоте». Но как? В ней же столько жира! Я не могу! Это против моих убеждений! Это же яд! А далее на глазах накатились слёзы. Безумно сложно просто съесть сосиску. Это бы означало прекращение привычной низкокалорийной стабильности, правильному питанию и вообще всем правилам, которые я себе создавала в течение тех 5 месяцев. Мне удалось похудеть на 28 кг всего за 5 месяцев! Сейчас я понимаю, это слишком быстро. И, если бы я могла вернуться назад в прошлое, то я не худела бы вовсе. Лучше было бы принять свою полноту, а не перекраивать мозг. Но это мой опыт и в прошлое я уже не вернусь. А ту сосиску я всё-таки съела, правда со слезами на глазах и ненавидя этот чёртов жирный еда-мусор промышленного производства. С того момента я пару раз в неделю позволяла себе печенье или кусочек мяса, но вес всё равно уходил, и я похудела ещё на килограмм. 47 кг. Костлявое сухое тело, слёзы при виде жирной и сладкой еды, не здоровое восприятие и отношение к еде, выпадающие волосы, проблемы со стулом и абсолютное непонимание, чем жить, если не диетой. Чем заполнять свои мысли? Куда тратить эмоциональный запас? На экзамены? Я и так решала больше, чем было необходимо. На семью? Я не хотела любить ни маму, ни отчима. К сестре отношение нейтральное. На личную жизнь? Мысли о мальчиках меня пугали также, как и в 70 кг. Внутри образовалась такая пугающая пустота. Её раньше не было. До похудения не было той пустоты. Эмоции были относительно стабильными. Как жить дальше, я попросту не понимала. Но точно знала, у меня анорексия. Мне было больно сидеть, так как копчик сильно выпирал. Больно спать, ведь я чувствовала каждую косточку, на которую опиралось тело во время нахождения в горизонтальном положении. Мягкие стулья мне казались твёрдыми, а школьные деревянные я ненавидела. Адски твёрдые и не удобные. В школе мне начали говорить, что я «зверски худая», «слишком худая», «не здорово худая», но мне это нравилось. Все эти высказывания я воспринимала как комплименты, хотя звучало это совершенно наоборот. Однажды ко мне подошёл тренер по волейболу и сказал примерно следующую фразу «Тебе не идёт, ты перестала быть красивой, если же раньше на тебя мужики на тренировке смотрели и восхищались, то сейчас никто не смотрит». Это было и обидно, и приятно одновременно. Обидно потому что я хотела нравиться мужчинам, а приятно потому что даже совершенно посторонние люди заметили моё новое тело. Я стала просто ужасно играть в волейбол. Если же раньше при подаче мяч перелетал через сетку и касался противоположной от меня стены, то есть улетал в аут, то сейчас у меня не было сил добить мяч до сетки. Тоненькие ручки просто не способны на такое. Интерес к волейболу пропал. Всё равно я не могу играть. Смысл просто стоять на поле? Не было смысла, но я всё-таки доходила последний месяц до наступления летних каникул. Конец мая. Последний звонок. Наш класс делает ежегодное фото на память. Сильный ветер сдувает мои длинные распущенные волосы назад, сбивая меня с ног. А точнее, я делала вид, что меня сдувает с ног, чтобы одноклассники в очередной раз обратили внимание на моё похудение. На фото я была великолепна. Ведь под одеждой не видно костей, а видны только пропорции. Я обула свои лучшие туфли, платье своей младшей сестры, которая всю жизнь была и есть худая, распустила волосы, в общем, я была сказочно красива. В тот день, когда мне вручали грамоту за хорошую успеваемость, я пошла вышла в самый центр, прошлась вдоль рядов из школьников, ощущая на себе взгляды каждого, малознакомого мне школьника. Вся школа восхищалась моей силой волей, моей внешностью, моей целеустремлённостью.

С наступлением каникул стало сложнее держаться на диете. И тогда мне в голову пришла одна мысль. Казалось, безобидная, но позже я поняла, именно она и привела меня в тюрьму, которую я сама себе создала. Смотреть на картинки еды и наслаждаться уже не получалось. Нужно было придумать способ, который позволит мне наслаждаться вкусом еды, не нанося ущерба фигуре. А что если немного подержать еду во рту и выплюнуть? Это же ведь совсем не вредно. Продукты все равно пропадают. Мама зачем-то покупала слишком много еды, которая не могла оставаться свежей долгое время. А что, если я буду не просто выбрасывать еду, а пожую и выброшу. Гениально! Тогда я наконец-то физически чувствовала вкус еды, а не по представлениям в голове. Конечно, это немного мерзко, но зато очень вкусно. Когда дома не было мамы, я доставала из шкафа большую тарелку, доставала продукты, которые мне бы хотелось съесть и, постепенно наполняла эту миску овальными и мерзкими пережёванными комочками. В основном я жевала бутерброды, булочки и прочую самую калорийную пищу. С конфетами я была осторожнее. Ведь сладкое может случайно попасть в организм, и я снова буду набирать вес, а не сбрасывать. Чтобы этого не случалось я ела конфеты вместе с хлебом. Да, не так вкусно, но зато сладко. Этим способом я поддерживала вес. Бывали дни, когда я с утра до вечера жевала и выплёвывала, жевала и выплёвывала до тех пор, пока мама не придёт с работы. Тогда я совсем не понимала, что восприятие еды и потребления пищи полностью утратило свою естественную значимость. Я жевала не с целью утоления голода, а с целью наслаждения. Безнаказанного наслаждения – в виде лишних килограмм на теле. Хотя, в тот момент пару килограмм, а может даже и 5 килограмм очень нужны были моему организму. Жизненно необходимы. Применение такого способа поддержания веса в норме можно смело называть расстройством пищевого поведения, но значения этого термина я узнаю спустя ещё не один год жизни.